Виталий Манский: «Свободы мы лишаем себя сами»

Виталий Манский, президент документального кино на «Меридианах Тихого», называет себя пропагандистом «неформатного». Разумеется, он против масс-культуры в киносфере.

— Виталий Всеволодович, вы второй раз во Владивостоке. Ну и как вам?

— Город развивается, его декорируют, и местами весьма недурно.

В первый свой приезд я старался бродить по дворикам, и вообще мне кажется, что города характеризуют дворы, а не главные улицы и уж тем более не главные площади. Дворы здесь симпатичные — такой странный гибрид города приморского, но не южного.

Меня очень тронула история американки, которая жила в начале века во Владивостоке, приехав в Москву, я прочел книгу ее писем. Если бы была машина времени, я бы с удовольствием вернулся в те годы и снял бы о ней картину, а вот делать фильм, когда уже никого и ничего нет… не для меня. Я хочу снимать, пока мои герои живы, а не реконструировать события. Хотя, повторюсь, меня это тронуло. Ее письма — настоящее документальное кино, очень жаль, что в то время не было видеокамеры. Вот она бы сняла замечательную картину, восхитительную хронику, летопись этого города, прошедшего через войны, революции, столкновения, парадоксы и жестокости.

Корысть и агитационные лекции

— Вы часто проводите мастер-классы. Что в этом находите для себя?

— Мастер-класс мало дает выступающему. Потому как это не диалог, а монолог. Есть люди, которым нравится вести монолог, так бывает: «хлебом не корми, дай рассказать, научить…». Мне же больше нравится быть в диалоге с людьми. Во время мастер-класса этого не происходит. Но если попытаться найти какую-то целесообразность, то мне приятно, что встречаются люди, которые ссылаются на то, что были на моих лекциях и их это к чему-то подтолкнуло, чем-то помогло. Я стараюсь пропагандировать тот кинематограф, который я люблю, а сегодня он нуждается в защите, новой гвардии сторонников, новых поколениях и новых формациях. Поэтому свои мастер-классы я стараюсь превращать в агитационные лекции. В этом своего рода корысть.

— Что заметили в работах начинающих авторов?

— Я посмотрел одну работу, представленную в программе «Сделано во Владивостоке». Автор — шестнадцатилетняя девушка. Я ей сказал, что она сделала очень профессиональную работу. Но мне кажется, что шестнадцатилетняя девочка не должна делать профессиональную работу. Она должна делать работу непрофессиональную, но от души: она должна быть более шероховатой, более прорывной, более экспрессивной, более неровной, более шершавой… Это все на уровне восприятия, сложно объяснить.

Я президент кинофестиваля документального кино, наша неофициальная эмблема — перечеркнутый телевизор, что значит «неформатное», «не телевизионное» кино, «не подогнанное» под определенные рамки. А у молодых авторов, только вступивших в кино и не отучившихся в институте, работы стоят в одном ряду со взрослыми и опытными телевизионными авторами, т.е. они учатся у экрана, вместо того чтобы раскрывать себя. Но они не знают или забыли, что для телевизора не снимают настоящее документальное кино. Для телевизора снимают документальные передачи, которые имеют четкие задачи, абсолютно далекие, оторванные от вопросов искусства. Это передачи для массовой аудитории — нужно раскрыть какую-то тему и «втюхать» ей.

Дебилизация

— Считаете, что зрителя надо воспитывать?

— На протяжении всей жизни человек подвержен воспитанию. И в первую очередь нас воспитывает среда обитания. Человека формирует и запах в его подъезде. Если он вырос там, где несет зловонием, то это и повлияет определенным образом на его уровень культуры. Если он вырос у экрана, где ему предложили определенную форму мышления, он будет жить в ее рамках. И если его с детства водили в кинотеатр, давали миску с попкорном и стакан с колой, то так до конца жизни он и проживет.

Десятилетия назад мы вынужденно жили за железным занавесом и только догадывались, что где-то есть что-то другое. Сейчас другой железный занавес: вроде бы все доступно, но люди сами ограждают себя от величайших произведений искусства, от очень тонких чувств и переживаний. Зато они с легкостью погружают себя в мир примитивных животных рефлексов, когда по щелчку весь зал хохочет. Такие люди очень похожи на животных в цирке. Человек ничего не должен делать по щелчку — голосовать за партию, в которую он не верит… ну, и так далее.

— Российский кинематограф «нулевых» производил странное впечатление... Как вы оцениваете сегодняшнее состояние российского кино в контексте его развития в последнее десятилетие?

— На открытии кинофестиваля «Меридианы Тихого» была показана картина с Хабенским и Пореченковым. И мне кажется, что если бы наше массовое зрительское кино двигалось в этом направлении, в этом фарватере, мы бы и шанс серьезного оздоровления имели, и могли бы двигаться в сторону позитивных преобразований зрительского мировоззрения. Зритель с большим интересом должен смотреть эту картину от начала до конца. Она очень профессионально срежиссирована, смонтирована, в ней потрясающая актерская игра, прекрасная операторская работа, замечательная музыка — все элементы для того, чтобы картина была лидером проката в стране.

Но прокатчик на всю страну дает только 10 копий, потому что те люди, которые ходят в кино, заметьте, не зритель — население страны, а именно те, кто ходит в кинотеатры, не способны воспринимать, принимать сердцем даже такое кино. Их сознание деградировало. Поэтому лидеры проката у нас — «Яйца судьбы», «Гитлер капут» и тому подобное. Это говорит о дебилизации.

Зрители же, имея очень прочное базовое образование, перестали доверять кинотеатру. Они не верят, что могут встретиться с визуальным опытом, который созвучен с их внутренним миром и потребностями. Это как: порядочный мужчина не ходит улицей красных фонарей, он выбирает другую. А не очень порядочный идет на эту улицу сознательно. Условно говоря, наши кинотеатры в каком-то смысле превратились в улицу красных фонарей. Конечно, это нужно менять, и фестиваль, кстати, с достойным упорством постепенно прививает людям доверие к кинотеатральному просмотру, являя лучшие образцы мирового и российского кино.

БЛИЦ

— У вас достаточно много наград. Какая из них самая ценная?

— Самая первая. Потому что когда получаешь десятую награду, это приятно в течение мгновения, иногда часа. Но первые были очень дороги — одна из них приз в Локарно. Потому что к награде прилагались какие-то деньги, на них я купил холодильник. И это было здорово.

— Что вы пожелали бы молодым документалистам?

— Я бы предложил попытаться быть свободными. Это самая сложная вещь в жизни. Потому что, к сожалению, большинство людей умирают, так и не глотнув счастья свободы. А свободы мы лишаем себя сами.