В 2013 г. увлечение сыроедением переросло для Андрея Кашпуры в идейный бизнес — его небольшое предприятие по изготовлению и реализации сыроедческих продуктов под маркой «Живая еда» стало новым словом на рынке Владивостока. Однако с тех пор утекло много воды — Андрей Кашпура изменил свои взгляды на здоровое питание, закрыл бизнес, вышел из «тусовки» и переехал в Санкт-Петербург, где работает в авиакомпании.
— Что привело вас к сыроедению?
— Это можно назвать самоисследованием. То, как я питался, не очень меня устраивало. Я стал искать способы оздоровить свой рацион — сначала просто отказался от мяса, понял, что надо двигаться дальше, и постепенно перешел на сыроедение. Какое-то время даже работал помощником повара в московском сыроедческом ресторане The Ogorod, набрал хороший опыт и решил открыть во Владивостоке собственный небольшой бизнес по производству сыроедной еды. Специализировался в основном на конфетах, так как сам люблю сладости. Выпускал 4–5 видов конфет из меда, орехов и других полезных ингредиентов — это было достаточно вкусно, и они неплохо продавались.
— Но все-таки ваш бизнес «не взлетел». Как считаете, почему? Рынок был не готов?
— Иногда удавалось немного заработать, но в основном я выходил в ноль. Владивосток — город консервативный, на тот момент сыроедение в нем не пользовалось популярностью, и находить новых клиентов было сложно. Эта ниша — очень узкая. Может быть, если бы я серьезно вложился, взял кредиты, нанял работников, привлек партнеров, то добился бы больших успехов, но я все делал сам. Плюс высокая себестоимость продукции — к примеру, из расчета 50 рублей за конфету. Каждая коробочка стоила 300–350 рублей, одно время ингредиенты стали очень сильно дорожать.
Чтобы хоть как-то окупить затраты, приходилось завышать цены, а позволить себе трюфели по 50 рублей может далеко не каждый. Живая еда получалась «лакшери».
— И когда у вас случился первый, как принято говорить у сыроедов, «криз», когда силы на нуле, тошнит и поднимается температура?
— Кризов у меня не было, но появилось очень сильное чувство голода. Есть разные типы человеческой конституции: эндоморфам, которые легко полнеют, сыроедение больше подходит. Худощавым эктоморфам сложнее придерживаться такой диеты. Я старался делать зеленые коктейли, очень любил пророщенное зерно с медом — это достаточно сытно, разумеется, не для человека, привыкшего питаться обычной едой. А самым сытным и вкусным в моем меню были тортики собственного приготовления из орехов, меда, различных сухофруктов. Но голод не отступал. Я достаточно худой, очень сложно набираю вес, у меня быстрый метаболизм. И однажды мне стало очевидно — пора менять систему питания. Хотя далеко не каждый об этом расскажет, известно, что рано или поздно у многих сыроедов начинаются проблемы со здоровьем — пищеварением, волосами, зубами, кожей. Не знаю никого, кто «сыроедил» бы долгие годы.
— Почему же эта система питания стала такой модной?
— Человеку свойственно во что-то верить и стремиться к лучшей жизни. Появилось МММ, и люди поверили. Конечно, не отрицаю: в сыроедении есть здравое зерно — ты отказываешься от вредных продуктов, здоровье улучшается, у тебя возникает эйфория, и кажется — вот оно! Но погружаться туда с головой, отрицать все остальное неразумно. А мода, которую мы видим, — на мой взгляд, это определенный коммерческий проект, бизнес.
— Есть ли что-то общее между сыроедением и сектантством?
— На самом деле надо понимать, что эта тусовка — определенный круг лиц, который занимается определенными практиками, читает определенную литературу, интересуется одними и теми же вопросами. Строить свой бизнес на сыроедении будет только тот, кто этим горит, живет. Когда люди «не в теме» называют сыроедов сектантами, можно иронизировать, но что-то общее с сектой действительно есть.
К моему новому увлечению в свое время окружение отнеслось нормально, потому что общество сейчас достаточно толерантно.
Однако, меняя образ жизни, образ мыслей, вы меняете и среду. Со старыми друзьями больше не выпьешь бокал вина, у человека появляется новый круг знакомств, какая-то новая тусовка, где он чувствует себя комфортно, где люди его понимают и питаются так же, как он. Культура сыроедения, веганства затягивает.
Вообще я бы выделил две категории сыроедов: те, кто настроен очень решительно, не приемлет другого питания, считает его вредным, ущербным, и те, кто пробует новое, играется — вот им ограничения даются особенно тяжело, через страдание. Но обе категории в 99% случаев сдаются, когда организм начинает давать сбои. Известно, что гуру сыроедения Виктория Бутенко публично призналась, что отошла от прежней системы питания из-за проблем со здоровьем — своим и своей семьи. Можно только уважать ее за эту честность.
— Как выглядит рынок «живой еды» в Москве и Петербурге?
— В городах-миллионниках все то же самое, что и во Владивостоке, только в большем масштабе. Если во Владивостоке «тусовка» маленькая, то там она большая, и все внутри этого вращается. Потребители — в основном свои люди с характерным набором ценностей — ЗОЖ, йога, эзотерика и т. д., просто их больше, за счет чего бизнес выживает. Плюс какой-то процент интересующихся, которые мимоходом видят какое-нибудь сыроедческое кафе «Укроп» (есть у нас в Питере) и заходят из любопытства.
— Сейчас вы следуете определенной системе питания?
— Уже долгое время стараюсь питаться, не придерживаясь каких-то методик, просто слушаю свой организм и покупаю более качественные продукты. С этим на самом деле в России большая проблема, даже в Петербурге, где я сейчас живу. Отечественные марки — просто беда, многие у нас ездят за продуктами в Финляндию. Еще одно условие, которое, к сожалению, здесь не удается соблюдать — покупать сезонную еду, с огорода. Она полезнее всего.
И еще: я понял, что очень важно, чтобы еда была вкусной. Во время увлечения сыроедением многое в моем рационе было невкусным, потому что мы не использовали сахар, соль, только так называемые естественные пряности. Конечно, ко всему привыкаешь, но с психологической точки зрения очень важно, чтобы человек получал удовольствие от еды — если этого нет, в конечном счете наступает какая-то усталость, апатия. Мой опыт прошел не зря, я не могу уже есть все подряд, но, уверен, к сыроедению больше не вернусь.
Юлия ПИВНЕНКО
