Юрий Трифонов: «Что изменится от того, что я буду называться президентом?»

Сейчас этот человек, который провел два десятка лет в местах лишения свободы, ведет образ жизни помещика: построил большой дом в пригороде Владивостока, рядом возвел сад, конюшню и даже церковь. В свободное время разводит цветы, собирает редкие книги и иконы. Закаленный лагерями, Юрий Трифонов признается, что ему близки взгляды и идеалы дворянского сословия. У него нет знатных предков, зато есть нерушимые принципы: «Я всегда поступаю по совести, по справедливости».

Жизнь прожить...

— Юрий Григорьевич, кто оказал на вас наибольшее влияние в жизни?

— Мама, кто же еще? Она научила меня людей понимать, в трудные моменты всегда помогала.

— Умеете разбираться в людях? Поймете с первого взгляда, кто перед вами — плохой человек или хороший?

— Сначала общаешься с человеком, а потом уже делаешь выводы. Если он меня заинтересовал, то за несколько часов общения узнаю о нем все — если не на сто процентов, то на восемьдесят.

Скажу, в моей жизни было сколько угодно случаев, когда люди не соответствуют тому впечатлению, которое пытаются произвести. Чаще всего человек сразу же меняется, когда ему наступают на хвост. Была ситуация, когда я спас сокамерника от верной смерти, приблизил к себе. А он отблагодарил тем, что зарезал двух моих друзей, забрал мои деньги и исчез.

— Будете иметь дело с однажды предавшим?

— Никогда. Как и любой здравый человек.

— А врага могли бы простить?

— Спрашивается, почему он стал врагом? Вот если он хотел тебя убить, а ты выжил — простишь? Я устал уже подставлять щеки, то правую, то левую.

— Какого человека вы возьмете в компаньоны?

— Целенаправленного. Уважаю того, кто достигает желаемого.

— На ваш взгляд, цель оправдывает средства?

— А какая цель и какие средства?.. Конечно, есть кое-что такое, через что не переступишь. Игнатий Лайола сказал о том, что любые преступления, совершенные во имя ордена иезуитов, оправданны. Но тогда ведь были рыцарские времена, а сейчас жизнь другая.

— Насколько для Юрия Трифонова важны хорошие отношения с окружающими? Как он решает собственные проблемы?

— Я родился, вырос во Владивостоке, у меня здесь много друзей. Этот город был закрытым, но люди с тех пор остались те же, из моего детства, просто кто-то стал прокурором, кто-то судьей, но со многими отношения сохранились. Я учился в 13-й школе, и сейчас заезжаю к прежнему директору. Нам есть что вспомнить хорошего — я ведь, когда учился, занимал первые места в городе по художественной лепке.

Что касается моих проблем, то мне договориться с людьми несложно.

Считаю, нет никого, с кем было бы нельзя прийти к компромиссу. Главное — донести до человека, в чем он прав, а в чем — ошибается. Сам я стремлюсь поступать с людьми по совести, по справедливости.

Ведь если ты поступишь несправедливо, то рядом может оказаться более совестливый человек, который тебя одернет. А если не поймешь его... Исход может быть летальным.

— Вас отличает трепетное отношение к своим родственникам, что в наше время становится редкостью. А как они относятся к вам?

— У меня пятеро братьев, две сестры. Нас было два старших брата, и, как обычно бывает, мы сильно опекали остальных. Детей люблю, обожаю, сейчас воспитываю племянника. Кстати, о родственниках и знакомых вообще. Вот сейчас подходят люди к моей маме, просят деньги, говорят: «Ах, какой у тебя хороший сын!». А раньше во всех падежах склоняли, когда я в тюрьме сидел. Как к таким людям относиться?..

— Вы человек верующий?

— Да. В свое время построил церковь в поселке Трудовое, имею большую коллекцию икон. Каждый человек в душе верит в Бога, просто один говорит об этом вслух, другой — молчит, а третий — скрывает. В самые тяжелые минуты вспоминаешь о Боге; за моей спиной двадцать с лишним лет лагерей, одиночные камеры и прочее. Там случалось такое, чего на воле не бывает.

— Вы согласны с тем, что Бог посылает испытания сильным?

— Полностью. Все, что с человеком происходит, — по Божьей воле. Меня судьба с четырнадцати лет испытывает. Но я ни о чем, что пережил, не сожалею.

— Можно ли использовать имя Всевышнего как прикрытие, к примеру, в политических целях?

— Бог и политика — разные вещи. Бога трогать нельзя ни в коем случае.

На чужой крови не подняться...

— Почему вас называют «крестным отцом», в криминальном смысле этого словосочетания?

— «Крестным отцом» можно назвать человека, который попадается на преступлениях. В 1986 году я сказал, что меняю профессию, — и слово держу. Приводов с тех пор в милицию у меня нет. Занимаюсь бизнесом, а не уголовщиной.

Везде говорят, пишут про презумпцию невиновности: не пойманный — не вор; не доказано, что ты совершил преступление, — не преступник. А обо мне говорят как о криминальном авторитете. На каких основаниях?

Вообще, у русских есть болезнь под названием зависть. Только заговорят о человеке, который чего-то достиг, как власти интересуются — откуда у него ЭТО? К моим фирмам пристальное внимание, деловых партнеров запугивают. А ведь среди бизнесменов есть и слабые люди, которым хочется выжить в этом бурном течении...

— Как вы относитесь к криминальным сериалам типа «Бригада» и тому, как они влияют на подрастающее поколение?

— Не люблю эти фильмы и не одобряю показ. В них есть доля правды, но такая правда — разрушающая. Что может дать криминальный сериал полезного, познавательного? Пойдешь грабить — будешь все иметь?..

А молодежь-то смотрит и берет пример. Но есть русская поговорка «Сколько веревочке не виться, все равно концу быть». Есть и такое выражение: «На чужой крови начал, на своей закончишь». Вы посмотрите на историю Владивостока — практически все, кто поднимался по трупам, сейчас сами лежат в земле сырой.

— Соответствует ли действительности утверждение о том, что «криминал в Приморье лезет во власть»?

— На мой взгляд, об этом говорят, чтобы не пустить во власть какого-то конкретного человека. По каким критериям причисляют к криминальным авторитетам? Чтобы быть таким, надо для начала лет 10-15 отсидеть в лагерях, показать себя там определенным образом. А те, кто идет сейчас во власть, по своей сути никакие не криминальные лидеры. По мышлению, по делам — это обыкновенные бизнесмены.

— Почему же приморских «обыкновенных бизнесменов» так часто убивают в последнее время?

— Здесь есть специфика — те, кого убили, все неместные, приехали откуда-нибудь из Воронежа, Тюмени. Они любили говорить: я сказал, я сделаю. А местных не убивают. Они собачиться из-за денег не будут. Если что, могут послать... но убивать не станут. Да, выросла новая формация бизнесменов, которые решают кровью денежные вопросы, им сейчас по 30-40 лет. В каждом глазу — по зеленому, СКВ. Такой не ценит ни чужого человека, ни друга. Не уступил — убили.

В 91-м году и на меня покушались. Я во Владивостоке не был до того момента, считай, 16 лет. Через пару месяцев после того, как прилетел, меня расстреляли на улице Кирова, лежал пять дней в коме. Вот так меня тогда встретил Владивосток. Бронежилет впору надевать и ездить на бэтээре.

Каким ты был...

— Каким бы вам хотелось остаться в памяти людей?

— Настоящим, со всеми минусами и плюсами. Собственно, каким я был в 20 лет, таким остаюсь и в 50. Есть такая пословица «Лагерный пацан до 70 лет пацан». (Смеется.)

— Разве не хотелось вам занять официальный пост президента, директора компании?

— Я — инвалид первой группы, и быть «главным» — большая ответственность в моем нынешнем положении. Не хочу также соприкасаться с налоговой, милицией, потому что я, по сути, человек несдержанный и выносить спокойно постоянные провокации в свой адрес не смогу. И потом, что изменится от того, что я буду называться президентом?

— Но вам есть чем гордиться?

— В принципе, о том, чего я добился, мечтал с детства. В школе помню, спрашивали — кем хочешь быть, Юра, когда вырастешь? Я, восьмилетка, отвечал: «Буду очень-очень богатым». А тщеславие, оно есть у любого человека. Естественно, когда еду по Второй Речке и вспоминаю, что и когда построил, — гордость появляется.

— Вы, как сами утверждаете, — человек обеспеченный. Какую часть дохода тратите на помощь нуждающимся?

— Имеет большое значение, как человек может распорядиться полученными деньгами. Ты же не один лопаешь все заработанное? Ко мне приходят разные люди, и я многим помогаю, в силу возможностей и желания. Однако не кричу об этом, как это модно в последнее время.

— Бескорыстие — черта вашего характера?

— Если будешь человеку постоянно помогать, он подумает, что ты ему зарплату выдаешь. Это коммунисты приучили народ ничего не делать. А сейчас халявы нет, работать надо.

— И не важно, хочется работать или нет?

— Вы знаете, сколько было случаев, когда люди по собственной лени оказывались ни с чем? Я давал им магазины, павильоны, киоски: берите, курируйте, а они не только себе не заработали, но и дело — пусть даже маленькое — угробили.

— Что деньги значат для вас?

— Средство к существованию, не более. Если бы я мог существовать без них, зачем бы они мне были нужны? Но коли не могу жить без них, то чем их у меня больше, тем лучше. Аксиома жизни такая. У некоторых есть иллюзия: «Что тебе переживать о деньгах, — говорят они. — Тебе их приносят и кладут на стол». Ну хотя бы одного показали, который принес и сказал: на, Юрок, за твои красивые глаза. Никто так не делает!

— Ваше отношение к власти?

— В обществе люди не могут быть равными — это утопия. Если не будет человека у руля, на корабле воцарится анархия. А бесправие порождает бесправие. Замечу, что те, кто наверху, должны помнить: можно высоко взлететь, но солнце-то печет — обожжет крылья, падать будет больно.

— Можно ли в нашей стране заниматься бизнесом и при этом не зависеть от власти?

— Не обязательно от нее зависеть, но поддерживать определенных людей иногда нужно.

— Не хотелось ли вам участвовать в каких-либо выборах или поддержать кого-нибудь из кандидатов?

— Никогда не помышлял об этом.