Дмитрий Иванович Иванов, этнический казак с донскими и забайкальскими корнями. Родился в 1923 г. в станице Полтавской (ныне — пос. Полтавка Октябрьского района Приморского края).
В 1941 г. ушел на фронт. Воевал в Третьей гвардейской дивизии в кавалерийском корпусе генерала Доватора. Был дважды ранен.
В 1950 г. окончил Бурятский сельскохозяйственный институт по специальности «врач-ветеринар». Работал по профессии во многих районах Приморья. В 1990-х гг. стал активным участником возрождения Уссурийского казачьего войска. Был избран первым в новой истории казачества старшиной совета стариков Уссурийского казачьего войска.
Первый старейшина современного приморского казачества Дмитрий Иванов сегодня один из немногих прямых потомков тех уссурийских казаков, которые 120 лет назад составляли войско, застолбившее дальневосточные границы России. При этом он перестал посещать казачьи собрания. И вовсе не из-за почтенного возраста.
— Дмитрий Иванович, вообще, кто такие казаки?
— Народ. Существует много версий насчет происхождения казаков. Я лично больше склоняюсь к тому, что мы, казаки, — это субэтнос, народ в русском народе, произошли изначально от степных племен Приазовья и Причерноморья. На меня посмотрите — похож я на русского? А я казак. Так и указываю в пункте «национальность» при переписях населения.
— Принято считать, что казаки — это некое сословие.
— Такой стереотип был выгоден властям, как царским, так и советским. Казаки присоединили к России большую часть ее территории, начиная с Юга и Сибири. Можно ли было допустить в головы граждан страны мысль, что государство приросло усилиями какого-то казачьего этноса? Потому и стали называть казаков русскими беглыми крестьянами.
«Беглохолопская» теория зарождения казачьих войск, которую нам внушают со школы, сделала свое дело. Но как это: сбежав от сохи, какой-то крестьянин становился вдруг первоклассным наездником и воином? А названия станиц и казачьих городов на Дону или Тереке разве имеют приставку «Ново-»? Когда переселенцы прибывают в иные земли, они обязательно приносят с собой свои названия — Новокиевск или Нью-Орлеан, к примеру. Приносят и свою национальную одежду, кухню, семейный уклад, песни и танцы. А у казаков все это отличалось от остальных народностей. Казачья культура самобытна, основана на воинском образе жизни.
Казачество постоянно подвергали репрессиям — Петр I, Екатерина II, Ленин и Сталин. Потому что боялись казачьего самосознания, способности к быстрой самоорганизации. Кого не истребили, того подчинили, пытались ассимилировать. А после коллективизации казаков вообще почти не осталось.
— Ваша семья уцелела в те времена. Каким образом?
— Помню, в 1929 году мама плакала из-за того, что отец настоял на переезде из станицы Полтавской во Владивосток: отдали коммуне «Пограничник» все свое хозяйство, покинули новый выстроенный дом и уехали в город. Только этим и спаслись. Дом моих родителей по сей день в Полтавке стоит. Но таких решительных, как мой отец, среди уссурийских казаков было мало. Многие были зажиточными и не хотели расставаться с имуществом в станицах и хуторах. Все они сгинули в застенках НКВД или в изгнании. Помню на примере семьи своего дяди, что в 1934 году высылали уссурийских казаков не в теплую Среднюю Азию, а в суровые места на Зею и Амур. Целыми семьями с грудными детьми бросали зимой прямо в тайге, советуя строить шалаши.
— В кавалерийские войска во время Великой Отечественной войны вы попали благодаря происхождению?
— Из-за типичности своего лица и по стечению обстоятельств.
В 1941 году, когда началась война, я работал в железнодорожном депо на Первой Речке. А на станции Весенней стоял бронепоезд, готовый к отбытию на фронт. Помощник машиниста бронепоезда заболел, и меня поставили перед фактом отправки на фронт и даже не разрешили съездить домой. Так я оказался под Сталинградом. Там наш бронепоезд фашисты разбомбили, в живых остались только несколько человек. С ранением я попал в госпиталь, а после — в запасной полк. Вскоре к нам приехал один офицер, чтобы набрать пополнение в кавалерийские соединения. Нас по-строили, и он, оглядывая строй, остановил взгляд на моем лице и спросил, откуда я. Узнав, что родился в станице Полтавской, сказал: «А, казак! Вот иди-ка служить в кавалерию».
— Правда ли, что в казачьих семьях и сейчас царит домострой?
— Выдумки. Казачество никогда не знало крепостного права, а женщины у нас всегда были самостоятельными — обязывал военный образ жизни. Хотя исключалось участие женщин в круге (такой станичный парламент), и права голоса они не имели. Однако любой уважающий себя казак, разговаривая с женщиной, обязательно снимал перед ней головной убор.
Официально все выглядело так, что мужчина — глава семейства и хозяин. Но каждый знал, что в доме верховодит казачка. На ней вся экономика семьи держалась. Казак вообще редко бывал вместе с семьей — то походы, то маневры. Вернется домой — ему все рады, вьются вокруг него, ухаживают, как гостю, все самое лучшее доставляют. Но при этом, как гость, казак мало что решал в доме, потому как из-за редкого присутствия часто вообще был не в курсе текущих семейных дел.
В станицах было принято держать ответ перед казачьим сообществом за свою вторую половину. Заметят люди, что казак ходит неопрятный — сразу совет старейшин к себе его жинку вызывает и ведет строгий разговор с ней. А если жена замечалась в разгульном образе жизни, то уже казаку всыпали нагайкой за невнимание к супруге. Женщин, конечно, не били, только мужчин.
— Сейчас в Приморье действует несколько казачьих организаций. Вы состоите в какой-то из них?
— Я разочаровался во всех этих организациях, ни на какие собрания не хожу. Есть сегодня казаки реестровые — те, кто хочет дружить с властью, есть «общественники», составляющие им оппозицию. Такой раскол в казачестве был сделан по инициативе сверху, по принципу «разделяй и властвуй». Однако настоящих, этнических казаков мало среди тех и других. Зато полно каких-то людей с непонятными целями: кому-то нужна «игра в солдатики», кому-то — «казачья» строка в бюджете. Но ведь возрождение казачества должно быть прежде всего возрождением казачьей культурной самобытности и тех традиций, что могут быть полезными молодежи и в наше время. Например, обычай почитания старших, уважения свободы, как собственной, так и других. И главное — осознание ответственности за свои действия. А сейчас порядка нет, обычаи не соблюдаются.
— Каким должен быть настоящий казак?
— Если говорить о внешности, он должен обязательно держать осанку, иметь начищенную обувь, быть стройным и подтянутым. Внутренние качества настоящего казака — самодостаточность и дисциплинированность, способность к самоорганизации. Знаете нашу пословицу? И один в поле воин, если он по-казачьи скроен. Для казаков всегда имело ценность такое качество как самостоятельность. И шить, и штопать казачат заставляли раньше. Это чтобы в любой ситуации воин не зависел ни от кого, на себя мог положиться. Вот как и нынешнюю молодежь должны воспитывать в казачьих организациях, растить новые поколения казаков, а не забавлять себя погонами, лампасами и шашками.
— Зачем вам серьга в ухе?
— Это казачий знак. У нас так заведено: если казак — единственный сын у одинокой матери, то носит серьгу в левом ухе, единственный сын в семье — серьга в правом ухе. Изредка можно было встретить казака с серьгами в обоих ушах — он единственный мужчина в целом роду. Раньше это имело и практическое значение. Командир, отдавая приказы о равнении налево и направо, сразу видел, кого стоит поберечь в бою. Когда я уходил в армию, взял серьгу с собой. Но мне, конечно, запретили ее носить. И только при седой голове смог вернуться к традициям.
