Сергей Белокопытов: «Готов развестись со своим бизнесом»

Из науки в бизнес во время перестройки пришли многие ученые. В их числе и Сергей Белокопытов. Однако в силу непостоянства характера свернул с пути предпринимательской деятельности и бежал в танцевальную среду. Говорит, «бежал от рутины бизнеса».

— Моя специальность имеет отношение к лесу, к высшим сосудистым растениям, но я по ней практически не работал. Окончив вуз, отправился ходоком в Институт биологии моря и устроился в лабораторию фотосинтеза. Потом, уже учась в аспирантуре, занимался самообразованием, многое изучая на практике. Таким образом, сдавая экзамены, плавно становился биологом растений, работал в гидробиологической среде и образовывался как специалист по водорослям. Поскольку у лаборатории был технический уклон — агроносная водоросль, — то у нас было много экспедиционных работ: ездили по городам и весям, ныряли, занимались подводной съемкой.

— Что заставило вас покинуть науку?

— С началом перестройки пришла волна великой научной депрессии. Для тех, у кого не было сколько-нибудь надежного тыла, например, в виде квартиры, заниматься наукой стало почти немыслимо. Наша зарплата тогда была меньше стоимости аренды квартиры. Многие научные сотрудники тогда занялись бизнесом.

Просто чтобы снискать хлеб насущный, с коллегами по команде каратэ из Томского университета мы наладили товарный поток Китай — Владивосток — Томск. Никакого первоначального капитала у нас не было: мы не государевы люди, и финансовой поддержки родителей не было. К тому времени многие женились. С такой работой пришлось оставить спорт — каратэ и другие боевые искусства.

Некоторое время работали с Гонконгом и Гуанчжоу, занимались канцелярской группой товаров, книжным бизнесом. Тогда я и начал заниматься танцами — хотелось физической активности. А в дефолт 1998 года из-за проблем с документами мы застряли в Китае, в очень занятном по тем временам городке Суйфэньхэ. Когда все разрешилось, понял, что мне все надоело, и продал свою часть бизнеса. Начал вплотную заниматься танцами.

— Танцы давали заработок?

— К тому времени удалось накопить «подкожный жир», поэтому хватало денег, чтобы содержать семью. Тогда же с женой и детьми мы решили осесть во Владивостоке: купили квартиру, машину и все, что нужно было для жизни. В это время я просто танцевал. Можно сказать, попал в обойму: поработал с владивостокским «Тодесом», потом открыли свою школу — театр танцев «Каури», мы делали постановки, фестивалили по России. Кстати, могу назвать себя «дедушкой» хип-хопа на Дальнем Востоке. Сейчас эта среда очень развилась, и меня, конечно, уже никто не помнит...

— На каком бизнесе сейчас сосредоточены?

— У меня четыре направления. Первое — книжный бизнес, сеть «Книжный червь». Недавно мы справили ее пятилетие. Там я остаюсь соучредителем и директором по развитию. Хотя сейчас книжный и издательский бизнес из-за кризиса трещит по швам.

Второй бизнес — это недвижимость, которой мы управляем. Раньше она была заселена нашими проектами, но сеть книжных магазинов пришлось сократить. Третий — новый проект — авиакассы, которые мы запустили в «Книжном черве».

Наконец, четвертый вид деятельности — это клуб «Танго Перекресток» и два международных фестиваля танго. Один из них — фестиваль аргентинского танго, который называется также, как и клуб. В финансовом отношении это полностью наш проект. Мы только сейчас начали работать со спонсорами.

Эпизодически, скорее, по привычке, читаю лекции по мотивации персонала.

В своих проектах я практически не работаю. Если начинается рутина, то весь проект может благополучно завязнуть. Не могу заниматься одним делом изо дня в день, поэтому стараюсь избегать рутины.

Стараюсь по возможности путешествовать. Хочу поехать в Непал. В этом году с партнершей по танцам собираемся на пару месяцев в Буэнос-Айрес. Используем эту возможность, чтобы поездить по Боливии и Перу, посетить туристические Мекки, а может и просто пройтись на каяках по озеру Титикака.

— Какое место в вашей жизни сейчас отведено танго?

— Оно занимает большую часть моего времени. Но не в виде шоу и даже не в виде клуба, а изучение танго, попытка услышать и понять его. У русских сейчас нет своего национального танца. За последнее столетие его уничтожили. Бальные танцы меня мало привлекают, потому что они стали спортом, а пары танцуют главным образом для жюри. Мне же, как и большинству людей, которые приходят в клуб, не нужны награды. Важнее получать удовольствие от самого процесса.

— Когда клуб танго принял организованную форму, вы не боялись, что затянет административная рутина?

— Вся организация у нас долгое время была «на коленке». Когда клуб стал разрастаться, и численность участников превысила 50, а потом и 100 человек, началась неразбериха. Тогда-то мы и решили все это упорядочить.

— В бизнесе вы не отличаетесь усидчивостью, а танго занимаетесь уже не первый год.

— Просто я не управляю клубом как менеджер. Мы приняли на работу администратора, а Жанна Савенко ведет хозяйственные вопросы. Поэтому меня рутина не касается.

Вообще, мое непостоянство проявляется везде — и в бизнесе, и в семейной жизни. Диагноз! Когда бизнес превращается в рутину, я готов развестись с ним. Но рутиной занимаются другие, а я бы хотел от бизнеса успешности. Однако достичь ее не всегда удается, и тогда я готов с ним расстаться. На сегодняшний день у меня нет бизнеса, который я считаю делом всей своей жизни. Впрочем, танго я занимаюсь уже четыре года, а при моей разбросанности — это уже солидный стаж.

— Это красивый танец, конечно.

— Танго танцуется не для зрителя. Друг для друга, внутри пары. Сторонний наблюдатель может и не понять, что происходит, ведь часто он требует шоу. Нужно зрелище? Смотрите спортивные танцы.

Я вообще поражаюсь людям, которые, например, видя постановки театра кабуки, называют его ерундой только потому, что они его не понимают. Некоторым постановкам кабуки уже сотни лет, так танцевали многие поколения до и будут танцевать после нас. Если не нравится, не приходите, а пришли — сидите и наслаждайтесь этнической чистотой и точностью. Нелепо, приехав куда-нибудь в Азию, идти в русский ресторан, чтобы съесть котлету. Или селиться в Sheraton, а потом говорить, что в Малайзии нет ничего особенного, а вы весь отпуск просидели в гостинице и не выходили на улицу из-за жары. Какой тогда толк вообще куда-то ехать?

— Можете составить социальный портрет тех людей, которые занимаются танго?

— Это невозможно сделать. Мы как-то пытались определить, кто является целевой аудиторией магазинов «Книжный червь», и поняли, что это может быть любой человек. Даже если он совсем не читает, ему все равно нужно находиться в информационном поле, а для этого он придет за справочниками. Если ему не нужны справочники, то в любом случае требуются хотя бы карандаш и бумага.
Аналогичная ситуация с танго. В клуб приходят разные люди. Просто все они созрели для того, что пора что-то сделать для себя. Одни понимают это в молодости, пока еще не появился груз ответственности. Другие, наоборот, начинают жить для себя, только когда великий градус ответственности перед семьей и бизнесом начинает спадать. Поэтому танцуют люди всех возрастов, разного социального положения, одинокие люди и пары.

— Не было мысли уехать из Владивостока?

— Нет, и я даже не знаю, куда бы мог уехать. Москва мне не нравится, и тратить там энергию на беготню за рублем мне не по душе. Здесь я могу обеспечить себе относительный достаток, чтобы жить так, как привык.

Владивосток — это город, который наполнен энергией. Здесь есть культурный пласт. В столице гораздо больше попсы и истерики вокруг нее. Мне нравится воздушность Владивостока: пять минут — и ты у моря, сел в катер — и ты на островах. Это неплохой город со своей динамикой, при этом в нем мало настоящей агрессии, которая заставила бы убежать. Но, главное, здесь я могу найти себе применение.