Андрей Николаев: «Сначала я сильно удивлялся местным порядкам»

Когда на место начальника УВД Приморского края прислали Андрея Николаева из Санкт-Петербурга, его восприняли как варяга. Потом выяснилось: свой, владивостокский. 

— Андрей Александрович, мне запомнилось ваше эмоциальное выступление в ЗС ПК, когда обсуждались финансирование и реализация краевой целевой программы «Профилактика правонарушений в Приморье».

— Тогда хотели пригласить в Приморье министра внутренних дел и показать ему, какую пользу приносит краевая программа. Я считал это преждевременным. Необходимы корректировки не только финансовые, но и интеллектуальные. Когда у программы заказчик — администрация, подрядчик — администрация, а пользователь — милиция, это не совсем правильно. Моя задача заключается в том, чтобы программа уже в ближайшее время начала приносить пользу — работала как на бюджет края, так и на предупреждение и раскрытие преступлений. Она действует с 2006 г., а результатов мы еще не прощупали. Я сказал и депутатам, и губернатору, что ни одного преступления благодаря использованию видеокамер, установленных в рамках этой программы, мы не раскрыли.

Зачем нам ОМОН из Москвы

— Одна из основных проблем милиции сейчас — это низкий уровень доверия граждан. Возможно ли ее решить?

— Газеты об этом писали, пишут и писать будут. Я уйду на пенсию, а этот вопрос будет оставаться актуальным. Здесь все зависит от человеческого фактора. И все эти данные о недоверии достаточно легко подтасовываются.

Личный состав УВД — порядка двадцати тысяч человек. Конечно, как говорится, в семье не без урода. А все впечатление о милиции в глазах людей складывается в зависимости от действий или бездействия отдельного сотрудника. От его ответа на телефонный звонок, от приема посетителя, от того, бросит ли он окурок на землю или в урну, от манеры разговора с задержанными и доставленными. Негативные факты есть всегда. Наберете вы сто фактов — и сложится мнение населения обо всех двадцати тысячах сотрудников.

Какие в глазах населения самые коррумпированные структуры? Врачи, педагоги и милиционеры. Почему так считается? Да потому что их очень много! Моя задача — повысить имидж сотрудника милиции как человека, повысить требовательность к самим сотрудникам. Если врач в нерабочее время кому-то нахамит, это не коснется общего имиджа медицины, потому что врач не носит форму.

— Руководством милиции работа сотрудников оценивается через статистические показатели. Но с этими цифрами всегда хочется спорить. Можно ли как-то оценить эффективность работы милиции, не опираясь на статистику?

— Я никогда не говорю о показателях, я всегда говорю о результатах. И оценочный показатель начальника — это отношение каждого его подчиненного к службе. Если вижу, что человек переживает за свое дело, то пусть у него не все сразу получается, но я знаю, что получится, если будет стремиться.

Хороший подчиненный радуется не только зарплате, но и получает моральное удовлетворение от того, что нашел преступника и вернул похищенное. Его с работы не выгонишь — многие опера и следователи работают буквально сутками. Я оцениваю труд подчиненных по этому показателю и по мнению населения.

Мне приятно, что в последние месяцы, проезжая по городу, я перестал вокруг замечать машины без госномеров. Не то что в первые месяцы моего пребывания здесь, когда я сильно удивлялся местным порядкам. Сейчас не так много автомобилей и с транзитными номерами. Тоже разобрались. Поползла вниз кривая преступлений с использованием автотранспорта — раньше два из трех таких преступлений совершались на транспорте без номеров или с поддельными номерами. За последние месяцы раскрыли несколько групп, специализировавшихся на кражах автотранспорта и функционировавших десятилетиями... Все это приятно.

— Вспомним о событиях декабря прошлого года, когда в Приморье для разгона акций протеста прислали подмосковный ОМОН «Зубр». Зачем? У местной милиции сил не хватило?

— Мы не разгоняли, а пресекали неправомерные действия. Моя задача в те дни — не допустить хаоса, а были все основания его ожидать. Впоследствии прокуратура проверяла все действия, ФСБ и гражданская администрация наблюдали.

Если бы мы тогда смалодушничали, было бы намного хуже. Сотрудники ОМОНа в шапочках, без шлемов, без ПР (т.е. резиновых дубинок) спокойно заходили в гущу толпы и задерживали отдельных граждан, в отношении которых были задокументированы противоправные действия. В этой гуще были наши сотрудники в гражданской одежде. Они документировали действия окружающих с помощью аудио- и видеоустройств. И показывали ОМОНовцам знаками, кого задерживать.

Что касается подмосковного «Зубра», то я не устаю повторять, что в УВД ПК достаточно сил и средств, чтобы справиться с любой ситуацией. Во всяком случае, я не просил тех ста человек, которых к нам прислали. В пресечении неправомерных действий участвовали не только москвичи, но и наши ОМОНовцы.

Мы не разбирались, каких где ставить, местных или нет. Просто отряды были разбиты на четыре группы и расставлены по разным местам — фабрика «Заря», Некрасовский путепровод, Артем и центральная площадь Владивостока. Причем центральная площадь вызывала менее всего опасений. У нас была информация о готовящемся перекрытии трасс в других местах и о том, что отдельные экстремистски настроенные лица уже приготовили охотничье оружие, «заточки» и т.д. для вооруженного сопротивления милиции.
Ну задержали в итоге около ста человек. Что тут такого? Во всем мире в таких случаях наши коллеги действуют жестко.

Педагог в погонах

— Как получилось, что вы пошли работать в милицию?

— Ровно тридцать три года назад отец привел меня в краевое УВД (то самое, где мы сейчас находимся) за руку. Отправил в кадры, где я написал заявление, и меня направили в Омскую высшую школу МВД СССР. Обычно в служебных характеристиках пишут: «прошел путь от сержанта до начальника УВД». А у меня этот путь начинался с абитуриента.

— Так это было ваше личное желание?

— Нет. Ну какие желания у мальчишки в шестнадцать лет? Да, мне нравилось кино про Шерлока Холмса. Но мой отец служил военно-морским офицером, и я хотел пойти по его стопам. Однако отец посчитал иначе.

— Вы кандидат наук, какова тема вашей диссертации?

— Она касается психологических аспектов подготовки сотрудников спецподразделений для действий в экстремальных ситуациях. В таких случаях всегда лучше предупредить те последствия, которые могут наступить для сотрудника в его жизни после выполнения заданий в горячих точках, нежели позднее, когда эти последствия наступят, пытаться с ними бороться. Я кандидатскую начал писать после того, как несколько раз побывал с отрядами милиции в Чечне, провел несколько служебных проверок, — там был богатый материал. Почему занялся педагогикой? В милиции, как я уже говорил, любой сотрудник, будь это старший опер или старший участковый, — уже руководитель, в обязанности которого, помимо прочего, входит и воспитание подчиненных.

— Что самое сложное в работе начальника краевого УВД?

— Суметь сказать «нет».

Блиц-опрос

— Где провели отпуск?
— Две недели отдыхал с детьми в Турции.
— Что вы читаете?
— Газеты. Сообщения информагентств. Из книг давно уже ничего не читал.
— Ваше авто?
— Здесь у меня личной машины нет, только служебная. В Петербурге был «Фольксваген-Пассат».