Городецкая Елена Яковлевна, директор Гуманитарного института Дальневосточного государственного технического университета, кандидат филологических наук, профессор.
Родилась в 1934 г. во Владивостоке.
В 1956 г. окончила факультет иностранных языков Владивостокского государственного педагогического института. Поступила в аспирантуру ДВПИ (ныне ДВГТУ) и там прошла путь от преподавателя кафедры иностранных языков до декана гуманитарного факультета, в 1997 г. преобразованного в институт.
Спустя пятьдесят лет педагогической практики в высшей школе Елена Городецкая не спешит с высоты старшего поколения обвинять молодое в деградации и тому подобном, а философски замечает: «Оно продукт своего времени».
— Елена Яковлевна, вы работаете в высшем образовании полвека. Как можете охарактеризовать его сегодняшнее состояние?
— Прежние ценности нашего образования были разрушены, а новые еще только формируются. Исчезла система трудоустройства, распределения выпускников. Ни к чему хорошему общество это пока не привело.
Не вижу смысла в таком нововведении современного образования, как единый государственный экзамен (ЕГЭ). Если это борьба за объективность оценки знаний, то никакой объективности в данном случае не получается. Тесты по целому ряду предметов не проверяют знаний, предусмотренных стандартом школьной программы. Как можно заложить в строгий алгоритм тестовых ответов знания по обществознанию, истории или литературе? По моему убеждению, именно эти предметы формируют мировоззрение и развивают интеллект человека.
Нестрашно, если человек не знает, что написал Пушкин в период Болдинской осени. Это фактологический материал, который мало что дает для развития ума. Но ужасно, если школьник не понимает, почему Пушкин считается великим русским поэтом, почему его произведения переведены на все языки мира. Однако проверить это понимание с помощью тестовых заданий невозможно. Аналогично нельзя протестировать знание своих культурных и исторических корней.
Не секрет, что часто в университеты поступают абитуриенты, которые попросту не могут выразить мысли на родном языке. Потому что мысли этой у них нет.
Мне не нравится жесткая регламентация современного высшего образования. Министерство с помощью стандартов регламентирует практически каждый наш шаг. Я считаю, что к обсуждению этих государственных стандартов необходимо больше привлекать преподавательскую общественность, а не чиновников, ряд из которых никогда не заходил в студенческую аудиторию.
— Так вы считаете, что советская система была лучше?
— Она была испытана годами и оправдывала себя. Зачем нужно было ее ломать? Возможно, все новое у нас приживается с трудом. Недаром психологи высказывают мнение, что самая консервативная часть населения – это преподаватели и врачи. Однако, на мой взгляд, умеренный консерватизм – очень хорошее качество. В конце концов самый эффективный путь развития эволюционный, а не революционный.
— Как вы относитесь к созданию федерального университета?
— Сама идея очень хорошая. Но как она будет реализована? Если рассматривать федеральный университет как системное объединение, то в нем должен быть один системообразующий элемент. Сейчас стоит вопрос, какой вуз должен стать этим элементом.
Если классический университет ДВГУ развивает естественно-научные и гуманитарные области знаний, то ДВГТУ известен своими техническими научными школами и разработками. Просто объединить два вуза? Это значит загубить научные школы и лишить университеты их специфики. На мой взгляд, нельзя объединять такие разные структуры.
— Когда вы сами учились, страна была закрыта от англоговорящих государств. Такая изоляция не мешала изучать язык?
— Совершенно не мешала. У нас были преподаватели, которые окончили московские и ленинградские университеты и по распределению были направлены на Дальний Восток. Они прекрасно знали предмет и любили свою профессию.
Обучение языку — это, прежде всего, общение личности с личностью. Вместе с трансляцией знаний происходит передача личностных установок. На своем опыте я убедилась, что преподавание языков очень похоже на работу артиста. Перед учителем находится такая же аудитория, как в зрительном зале, ему также надо вести этого зрителя за собой, завоевывать авторитет.
После того, как страна открылась для мира, у нас появилась возможность слышать носителей языка. Как и технические устройства, это помогает преподавателю, но не может его заменить.
— У вас была возможность общаться с носителями языка, ездить за границу?
— Всегда существовала министерская программа обмена студентами и преподавателями. Еще в 1985 году я побывала в Оксфорде. По программе обмена училась и работала в штате Калифорния. Но, конечно, наши стажировки были более ограниченные. Теперь из нашего института каждый год десятки студентов уезжают в США по программе Work and Travel учиться, путешествовать и работать. Такие поездки помогают преодолеть психологический барьер, страх перед иностранным языком и другой культурой, которая неотделима от языка. Только зная культуру страны, можно действительно понять значения слов и употреблять их в правильном контексте.
— Какая страна из тех, где вы были, понравилась вам больше всего?
— Великобритания. Это, конечно, субъективное впечатление, но меня поразила высокая культура нации и учебно-образовательного процесса — в частности, партнерство между преподавателями и учащимися. В Великобритании концепция педагогики-сотрудничества реализована в полной мере. Ранее в нашей стране господствовала субъектно-объектная парадигма: преподаватель обучает, студент обучается. Сейчас набирает силу субъектно-субъектная парадигма, что очень радует. Недаром кто-то из великих римских философов сказал, что ничему нельзя научить, всему можно только научиться.
— За столько лет преподавания вы могли наблюдать эволюцию студентов. Насколько они изменились?
— Современные студенты, которых можно назвать «детьми перестройки», — это более предприимчивое поколение. Они уже не просто исполнители, каким было мое поколение, преподавателю слепо не подчиняются. Мне нравится, что они генерируют идеи, имеют свое мнение и умеют его отстоять.
Ценности рыночной экономики сформировали новые морально-нравственные установки этого поколения. С модернизацией образования у студентов появилось больше возможностей. Например, в мое время нельзя было получать второе высшее образование. Сейчас наша система обучения становится мобильной. Если раньше главенствовала идея «образование на всю жизнь», то теперь — «образование через всю жизнь». Учиться стало престижно, а получить несколько высших образований — это путь реализовать себя в современной жизни.
— А что касается нравственных качеств современных студентов?
— Есть основы возрастной психологии: то, что некоторые преподаватели считают наглостью или хамством со стороны студента, на самом деле является защитной реакцией, связанной с адаптацией в вузе.
На мой взгляд, проблема разности поколений, generation gap, в некоторой степени надуманна. Времена не выбирают, в них живут и умирают. В каждом времени формируются свои ценности и, естественно, оно дает совершенно другой продукт.
— Скоро вам исполнится семьдесят пять лет. Не задумываетесь об уходе на заслуженный отдых?
— Не представляю себя на пенсии. Копаться в огороде, шить, вязать? Боже упаси! Рано или поздно, конечно, покину пост директора института, но дома сидеть не буду. Пойду на профессорскую работу.
