Родился 5 июля 1946 г. в с. Георгиевка, Федоровский район, БАССР. В 1964 г. окончил Салаватский индустриальный техникум по профилю «оборудование нефтехимических производств». В 1965–1966 гг. работал в г. Салавате на предприятии «Салаватнефтеоргсинтез». В 1971 г. окончил географический, а в 1972 — экономический факультет МГУ, получив квалификации по специальностям «экономическая география» и «политическая экономия». В 1974 г. защитил кандидатскую диссертацию по географическим наукам по теме «Динамические пространственные системы промышленности». В 1987 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора географических наук по теме «Пространственные системы производства: микроструктурный уровень территориальной организации».
В 1973–1979 гг. — младший научный сотрудник, заведующий сектором, лабораторией ТИГ ДВНЦ АН СССР; 1979–1987 гг. — заместитель директора по науке ТИГ ДВНЦ АН СССР; 1987–1991 гг. — директор Института экономических исследований ДВНЦ АН СССР; 1991–2016 гг. — директор ТИГ ДВО РАН. В 1991–1999 гг. — профессор ДВГУ, в 2000–2011 гг. — заведующий кафедрой регионального анализа и устойчивого развития ДВГУ, с 2011 г. — заведующий кафедрой географии и устойчивого развития геосистем, член ученого совета Школы естественных наук ДВФУ. С 1997 г. — член-корреспондент РАН, с 2003 г. — академик РАН по отделению наук о Земле, член президиума ДВО РАН, с 2010 г. — член ученого совета Общества изучения Амурского края, с 2010 г. — вице-президент Русского географического общества, с 2013 г. — сопредседатель комиссии по территориальной организации и планированию Русского географического общества. В 2013–2016 гг. — председатель Oбщественного совета Министерства РФ по развитию Дальнего Востока. Женат, есть дочь и внуки.
В свое время Петр Бакланов занимался заводами, промышленностью и промузлами. Теперь он решает не менее сложные задачи.
— Экономическая география — смежная наука, которая изучает и природу, и население, и хозяйство. Поэтому мы с другом решили учиться одновременно еще и на экономическом факультете МГУ — заочно. Такой практики прежде не было, и нам разрешил это совмещение лично ректор МГУ академик Иван Петровский.
Со второго курса мы одновременно учились на очном отделении географического и на заочном экономического факультета. Заканчивалась одна сессия — начиналась другая. Конечно, выполняли и все необходимые контрольные, курсовые, слушали лекции, в том числе на экономическом факультете, сдавали там все зачеты и экзамены.
Хозяйственные клетки
— Ваше становление как специалиста проходило уже во Владивостоке. Почему выбрали такой далекий город?
— В конце 1970 г. был образован Дальневосточный научный центр Академии наук СССР. Его председателем был назначен известный ученый-географ — член-корреспондент АН СССР Андрей Капица, работавший до этого деканом географического факультета МГУ. Именно он стал директором-организатором нашего Тихоокеанского института географии ДВО РАН. Капица пригласил группу лучших выпускников геофака в целевую аспирантуру МГУ для последующей работы во Владивостоке, в ТИГ. К тому времени я уже активно занимался в научном студенческом обществе. Конечно, притягивала и романтика Дальнего Востока.
Поэтому в 1971 г., окончив с отличием геофак, я поступил в целевую аспирантуру для ТИГа, в 1972 г. с отличием окончил и экономфак. В 1973 г. переехал жить во Владивосток и стал работать в ТИГе младшим научным сотрудником. При защите дипломной работы на геофаке комиссия отмечала — моя работа близка по уровню к кандидатской диссертации. Но я не спешил, продолжал начатые исследования. При защите кандидатской (1974 г.) диссертационный совет отметил, что работа — почти докторская.
Однако, когда я переехал на Дальний Восток, на меня свалилось много работы и жизненных проблем, например, с жильем для семьи. Докторскую диссертацию защитил только в 1987 г. Но держался уверенно, так как все задуманное было выполнено, предусмотрено, проверено. Главное — Бакланова уже хорошо знали в научном мире.
— Основные ваши научные интересы — это изучение пространственных систем производства, территориальных структур и систем хозяйства, регионального развития. Какие удалось совершить открытия?
— В свое время я занимался заводами, промышленностью, промузлами. Обратил внимание на то, что размещается по большому счету не отдельное предприятие. Любой завод десятками, а то и сотнями связей вплетается в существующее социально-экономическое пространство. Еще более важны в настоящее время финансовые, страховые, научно-технические нюансы. Так я разработал целую теорию формирования и развития пространственных систем производства, отражающую реальные процессы, связи и сопряжения.
Суть теории заключается в следующем. Любое производственное предприятие работает, функционирует не в изолированном пространстве. В реальной действительности более целостной «клеточкой» хозяйства является пространственная линейно-узловая система производства. Ее центральный элемент — предприятие, но есть и многие другие — потоки, поставки ресурсов, готовой продукции и прочее. Все эти элементы имеют конкретное пространственное выражение. Кроме того, я добавил также реально существующие ресурсно-экологические структуры, формируемые поставками и использованием предприятием природных ресурсов. В том числе территории, воды, стройматериалов, выводами в окружающую среду производственных отходов.
В моей теории выделены разные структурные уровни пространственных систем — от элементарных до территориальных, выявлены их различные свойства и механизмы развития.
Природно-ресурсная система
— Чем данный подход может быть применим по отношению к Дальнему Востоку?
— В основе развития Дальнего Востока, в том числе Приморья, в прошлом и настоящем лежат, как известно, природные ресурсы: лес, рыба, металлы, уголь, земельные и водные, в последнее время — нефть, газ, рекреационные. При освоении территории эти природно-ресурсные компоненты входят в структуры территориальных производственных (хозяйственных, экономических) систем.
Мной разработан новый подход к оценке природно-ресурсного потенциала территории и акватории. Суть его в том, что наиболее полным объектом оценок является пространственная (территориальная, акваториальная) природно-ресурсная система, в которой имеется не один ресурс, а всегда их некоторое сочетание. Отдельные ресурсы связаны между собой так, что изменение, в том числе добыча одного из них, ведет к качественно-количественному изменению других.
Посему мною было разработано представление о прямом потреблении природных ресурсов — при их добыче и использовании, и об обратном ресурсопотреблении — как качественно-количественных изменениях природных ресурсов за счет техногенных воздействий на них. Например, возможно сокращение запасов лесных ресурсов в зоне размещения какого-либо нефтехимического предприятия с вредными газовыми выбросами в атмосферу. При этом лесные ресурсы непосредственно не используются, но их количество и качество могут заметно изменяться.
В последнее время я подошел к тому, что наиболее полными образованиями в региональном развитии являются территориальные социально-экономические системы и их структуры, где основными компонентами являются отдельные поселения. Систему образуют взаимосвязанные сочетания поселений с их группами населения, предприятиями хозяйства и сервиса, а также связывающие поселения транспортные звенья и звенья природопользования в виде ареалов, участков лесоразработок, месторождений сырья, сельскохозяйственных земель, природоохранных территорий и так далее.
Именно в рамках социально-экономической географии есть возможность охватить реально существующие и развивающиеся на территории системы, состоящие из тесно взаимосвязанных компонентов: природных, природно-ресурсных, инфраструктурных, групп населения и объектов хозяйства и социальной среды. Конечно, еще не хватает научных разработок, чтобы все это описывать количественно, моделировать, рассчитывать, прогнозировать. Но немало подходов и методов уже имеется.
— Говоря о поселениях: на ваш взгляд, есть ли необходимость в укрупнении муниципальных образований Приморского края?
— В свое время ТИГ вносил предложения по изменению, в т. ч. укрупнению, территориально-административного деления региона. У нас 34 городских округа и муниципальных районов, в целом это много. В начале 2000-х стоял вопрос объединения Владивостока и Артема. Но ход этим процессам не дали, поскольку главы обоих городов не захотели новых выборов органов местного самоуправления. Мы проводили деловую игру, в ходе которой решили, что лучше пока все оставить как есть. В объединениях муниципальных районов есть как плюсы, так и минусы. Если районный центр теряет свой статус, для многих местных жителей это потеря работы, доходов, комфорта.
Плюс же в чем? В советское время все управление районом или городом концентрировалось в партийном аппарате. Сейчас администрация района управляет сравнительно небольшим объемом деятельности. К примеру, экономическая составляющая в основном — вне зоны компетенции. Даже фермеру глава администрации района не может сказать, что тому сажать в поле — кукурузу или картофель. Потому, думаю, постепенно придем к укрупнению.
Запрос на науку
— У обывателя есть представления о том, что российская академическая наука слишком «оторвана от реальности». Возникает вопрос: как практически использовать все эти построения и представления?
— Во-первых, описанные территориальные (и пространственные) системы существуют объективно, выделяем мы их или нет. Но, чтобы более комплексно и строго оценивать тенденции пространственного развития, варианты возможных и более эффективных изменений развития, необходима хорошая структуризация как природно-ресурсного, так и социально-экономического пространства и выделение подобных реально существующих природно-ресурсных и территориальных социально-экономических систем, а в них — отдельных линейно-узловых систем производства.
Например, мы много говорим о различных инвестиционных проектах. Если это какое-либо новое предприятие, то фактическая реализация такого инвестпроекта возможна лишь в виде включения пространственной линейно-узловой системы с центральным элементом — этим новым предприятием — в существующие природно-ресурсную и территориальную социально-экономическую системы.
Поэтому в идеале хотелось бы иметь следующее. В Приморском крае выделяем и оцениваем в различных параметрах и характеристиках существующие территориальные социально-экономические системы. Подходы и алгоритмы нами разработаны. Затем для любого возможного инвестиционного проекта, нового производства, предприятия рассчитываем соответствующую ему пространственную линейно-узловую систему.
После этого проводим расчеты и оценки различных вариантов включения инвестиционного проекта в виде этой системы в природно-ресурсную и территориальную социально-экономическую системы. При этом можем более строго с конкретной пространственной привязкой оценить ситуацию с рабочей силой, исходными ресурсами, рынками сбыта, водой, транспортными возможностями, состоянием окружающей среды и т. п.
Если бы мы все эти факторы заблаговременно оценивали и учитывали, конечно, меньше было бы экологических и экономических проблем.
— Почему эти полезные разработки мало используются на практике?
— К сожалению, у руководства поселений и территорий существует твердое убеждение, что реализация инвестиционных проектов — дело бизнеса, частных предпринимателей. Пускай, мол, они и оценивают свои проекты. Конечно, сами бизнесмены создают зачастую хорошие бизнес-планы, но их включение в реальные пространственные и территориальные структуры оценивается в самом общем виде. Главное, на что они делают упор, — достижение прибыли.
— В последнее время много говорится о новом инструменте регионального развития — территориях опережающего развития (ТОРах). Насколько эффективным может быть этот механизм?
— Подобные ТОРы — по существу территориальные сочетания различных инвестиционных проектов. Это определяемое предварительно сочетание должно быть включено в те или иные существующие территориальные социально-экономические системы. Например, ТОР «Надеждинская» — во Владивостокскую агломерацию. Получая в соответствии с федеральным законодательством в первые 5–10 лет большие экономические преференции, ТОРы, конечно же, могут стать эффективными точками роста. Но для этого необходимо более взвешенно, обоснованно определить сочетание инвестиционных проектов в ТОР и оценить варианты их включения в существующую более крупную территориальную систему.
— Крупнейшая стройка в Приморье — судоверфь «Звезда». Судя по официальным данным, в ходе проекта учитывается все. Вы как считаете?
— Я сказал бы вообще о реализации инвестпроектов в нашем регионе. В целом — да, при развивающихся предприятиях строят жилье для работников, учитывают необходимость очистки выбросов и т. п. Такие вещи учитываются и на уровне бизнес-планов. Другое дело, что часто это происходит спонтанно. Иногда предприятие начинает работать, выясняется, что чего-то не хватает, пошли отходы не те, надо еще очистные достроить…
Объективная реальность состоит в том, что нужно более строго вычленить существующую территориальную социально-экономическую систему и включить туда инвестпроект. Первый вариант: рассчитать все заранее, проектировать и строить сразу инвестпроект — как систему со всеми звеньями. Оценивая разные варианты, получим лучший результат. Второй вариант, по которому мы идем: сначала запланировать основное в бизнес-плане, лишь бы привлечь инвестиции. Потом обнаруживать: того не хватает, это надо перестроить. В итоге мы много теряем на несистематичности.
— В настоящее время разрабатывается новая стратегия развития Приморского края до 2030 г. Принимаете ли вы участие в подобных программных вещах?
— Я постоянно принимаю участие в различных мероприятиях, где обсуждается будущее региона и Владивостока. В частности, недавно на одном из заседаний говорили о кластерной политике в Приморье. Участвую в работе Морского совета, пытаюсь вставить свои предложения, например, на прибрежно-морское природопользование. Хочу сказать, что работой над различными программными документами мы занимались более активно еще в начале 2000-х. Но сегодня сложнее, все региональные проекты разрабатываются через конкурсы. На участие в них нужно вносить взнос, на что наш институт не имеет права. Впрочем, по факту за разработками ТИГ обращаются и активно ими пользуются.
Смотреть глубже
— Наверное, немало ваших учеников развивают теорию пространственных систем производства?
— Из моих учеников не все пошли по данному направлению, тем не менее есть 4 доктора наук и 12 кандидатов. Моя дочь окончила геофизический факультет ДВГУ, аспирантуру по экономике, пошли уже диссертации. Но появились дети, Мария сказала: не хочу работать в науке, буду заниматься практической деятельностью. Зато внукам стараюсь о географии побольше рассказывать.
— Есть такое представление о странности ученых (допустим, Эйнштейн). Насколько оно соответствует реальности?
— Конечно, странности у нашего брата есть, но в чем они? Если на явление смотрит обыватель, то для него либо все понятно, либо (если непонятно) это мало его интересует. Как бы непознанного предмета и вовсе не существует. Обычный человек не понимает, что, возможно, по данному вопросу вообще серьезных знаний еще нет.
Ученый все-таки пытается смотреть поглубже. Во-первых, ему надо без конца оглядываться назад (в чем до него продвинулись в этой области), во-вторых, настойчиво смотреть вперед: что же не выявлено, что можно и нужно добавить к существующим знаниям, для того чтобы полнее представить картину, охватить то, что изучаешь.
— Президент Владимир Путин в своем обращении к Федеральному собранию предложил развернуть обширную программу пространственного развития России, вплоть до отдельных городов и поселений…
— Путин — председатель попечительского совета Русского географического общества и, конечно, заявил это не просто так. Мне очень понравилось это обращение, даже воодушевило.
Далеко не все понимают, что пространственное развитие начинается с «мелких клеточек» территорий (и акваторий); с отдельных объектов — зданий и сооружений; с предприятий с прилегающими к ним территориями (и акваториями), их локальных сочетаний в пределах поселений; с поселений, транспортных линий и звеньев; с конкретных зон, звеньев природопользования. Все это можно охватить и оценивать в более строгом виде — в виде разрабатываемых нами линейно-узловых и территориальных природно-ресурсных и социально-экономических систем и их структур.
Они как атомы, электроны и молекулы — также существуют объективно. Но их нужно выделять и вести управление развитием не только по программам крупного и среднего уровня, но и по территориальным системам и их структурным звеньям.
Разумеется, чтобы описать подобную территориальную систему, необходимы тысячи параметров. Многие из них изменяются во времени. Поэтому расчеты и регулярные оценки возможны только на основе компьютерных технологий. Вот вам и фрагменты цифровой экономики, которую мы развиваем.
Записал Константин СЕРГЕЕВ
