Градировский Сергей Николаевич, 39 лет.
Образование: Московский государственный институт культуры (1990), аспирантура МГИК (1992), богословско-пасторское отделение Свято-Тихоновского богословского института, Высшая школа психотерапии, стажировка в Школе культурной политики.
Карьера: до 2000 г. — журналист, работал в СМИ России и стран СНГ, главный редактор журнала «Остров Крым»; в 2002-2004 гг. — председатель правления Приволжского гуманитарно-теологического института, с 2003 г. — директор Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа — советник Полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе по конфессиональной и этнокультурной политикам. Замдиректора Центра региональных исследований Академии народного хозяйства при Правительстве РФ.
С 2005 г. входит в рабочую группу Экспертного Совета по подготовке председательства России в Группе восьми. Эксперт в области конфессиональной политики, демографической ситуации, государственных и общественных стратегий в области преодоления бедности и отчуждения.
Тема мигрантов сегодня актуальна, как никогда, для Дальнего Востока. Люди, приезжающие в Приморье, часто упрекают местные власти. Дескать, чиновники никак не могут разобраться с китайцами. Но, пожалуй, никто еще не осмеливался обвинить Приморский край в деградации. Таким критиком можно назвать руководителя web-проекта «Русский Архипелаг» Сергея Градировского. На минувшей неделе он посетил Владивосток с лекциями и авторскими семинарами.
Мигранты наступают
— Насколько, по-вашему, сейчас важна тема мигрантов в России в целом, и на Дальнем Востоке в частности?
— За последние годы в России установился твердый отрицательный естественный прирост, т.е. разница между теми, кто родился, и теми, кто умер, составляет примерно один миллион человек в год. Только представьте: в нашей стране ежегодно становится на миллион жителей меньше. Это достаточно устойчивая тенденция. И если даже будут какие-то успехи в демографической программе, которую взялось осуществлять правительство, то это не избавит нас от этой тенденции, не изменит ее кардинальным образом, а только слегка затормозит неутешительный процесс.
Никто сегодня не может предсказать, ни один серьезный демограф или политик, что, условно говоря, через 20-30 лет у нас будет положительный естественный прирост, т.е. количество родов превысит количество смертей. В этой ситуация Россия должна ответить на один вопрос: мы соглашаемся с «таянием» нашего населения или нет?
Если мы не хотим мириться с этим, то нам безотлагательно нужно хотя бы стабилизировать численность населения. И это можно сделать, если разницу между рождением и смертью компенсировать с помощью миграции. Другого способа не существует.
Фактически так и происходит. К примеру, с 1989 по 2002 годы Россия потеряла 13 миллионов человек (это разница между рождением и смертью плюс те, кто выехал за границу). С помощью миграции мы компенсировали 11 миллионов. Поэтому без миграции не обойтись. И вся дискуссия на эту тему должна строиться на таких вопросах: кого мы будем «делать своими» на территории России, как будет проходить их интеграция и адаптация в рынок труда, в культуру, в язык и т.д.
— Вам нравится, как «разыгрывают миграционную карту» политики?
— Они по-разному преподносят тему миграции, обсуждают ее на свой лад. Есть очень грамотные, серьезные люди. Есть, к сожалению, и другие...
— Каких людей вы считаете грамотными?
— У меня, к примеру, есть положительный опыт работы с Дмитрием Шуваловым. Этот человек действительно понимает тему. Я работал с Кириенко в его бытность полпредом президента в Приволжском федеральном округе. Он тоже силен в вопросах миграции. Какое-то время я работал в аппарате вице-премьера Жукова, там трудятся люди, хорошо разбирающиеся в этой проблеме. Так что в нашей стране достаточно серьезных политиков.
Будьте гостеприимными
— Отвечает ли нынешняя миграционная политика в Приморье интересам людей?
— Чтобы что-то отвечало людским чаяниям, это «что-то» должно быть. В вашем крае нет никакой миграционной политики. Производительность труда у вас не растет, о новых амбициозных планах и проектах на Дальнем Востоке тоже вряд ли слышали. Это называется деградацией. Вы находитесь в этом состоянии.
— Есть мнение, что этнические русские не хотят приезжать в Россию из стран СНГ и проходить «круги ада». Вы согласны с этим?
— Бюрократические препоны — далеко не главное. Есть миф, что за границей русских живет 25 миллионов. Неправда. Это цифры 89-го года. С той поры много воды утекло — одни русские приехали в Россию, другие — уехали в Европу, в Америку, в Австралию, третьи — умерли, четвертые — из смешанных семей (в ситуации, когда было выгодно быть русскими, они таковыми оставались, а когда стало не выгодно — «поменяли идентичность»). Пятые — просто прижились, у них там, за рубежом, все хорошо.
В 90-е годы мигранты к нам приезжали активнее. Интеллектуальный уровень у них был гораздо выше, чем у коренного населения. Мы получили очень качественную миграцию. Как мы ею распорядились? Абы как. Теперь много воды утекло. Люди менее охотно к нам едут.
В России очень непростая ситуация с гостеприимством... Но последний указ президента о миграции должен, по идее, решить проблему под названием «бюрократический ад». Т.е. помочь нашим соотечественникам вернуться, если они этого хотят. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Сейчас все чаще предлагают впускать на территорию Россию мигрантов, имеющих только русские корни. Якобы это позволит приезжающим легче интегрироваться в общество и сбережет нас от событий, не так давно произошедших во Франции.
— Там произошли молодежные волнения, зачинщиками которых выступили граждане Франции во втором, в третьем поколениях. Возможностей адаптироваться и интегрироваться у них меньше, чем у коренных французов. Вот грубый пример. Ваши родители когда-то приехали во Францию, вы там родились и стали гражданином этой страны. Вы учились во французском колледже на окраине Парижа, и поэтому ваше образование немного похуже, чем у других французов. Когда вы взрослеете, у вас нет тех же возможностей делать карьеру, например, как у французов, чьи предки жили в этой стране много лет. И вы начинаете создавать замкнутые коллективы вокруг себя, бунтовать.
Французы, кстати, относятся к такому недовольству со стороны «новых французов» спокойно, стараются интегрировать в общество людей, несмотря на их этнические признаки. Да, возникают проблемы. Но как без них? Обществ без конфликтов не бывает.
А Россия? Мы что, всегда будем избегать конфликтов? Чего мы боимся? Тех проблем, которые появятся в связи с развитием и использованием миграции, или медленной деградации, затухания проблемы.
Возьмем Владивосток. Ваш город — единственный представитель России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Кроме вас, сейчас некому включиться в развитие важнейшего региона в XXI веке. А как ваш город может включиться, если он будет таким же маленьким, не способным работать даже с диаспорой китайцев?!..
Чего мы боимся
— Как вы относитесь к намерениям государства заняться переселением граждан на Дальний Восток?
— Это нереально. Даже для центральной части России людей не хватает. Каждого четвертого села не стало. У нас не хватает ресурсов для поддержки центральных регионов, а Дальнего Востока тем более. Кого переселять? Многие просто не поедут. Вот если бы Приморье превратилось в русскую Калифорнию с бешеными темпами роста, с большими перспективами, тогда переселение возможно.
— По мнению одного из местных ученых, приморцам нужно научиться выстраивать отношения с китайцами и корейцами, в том числе вернуть этнических корейцев, которые в 30-е годы были выселены в центральную Азию. Дескать, без Китая мы уже существовать не можем, а они могли бы интегрироваться на Дальнем Востоке и жить, причем без всяких льгот. Как вы относитесь к этому мнению?
— Я думаю, налаживать отношения нужно всегда, несмотря ни на какие преференции от государства. Мы просто боимся, что не мы примем мигрантов в свою культуру, язык, а они научат говорить наших детей по-китайски. Это страх, с которым нужно бороться.
БЛИЦ
— 4 ноября в Москве правые политические силы собираются провести «Русский марш». В числе прочих призывов — «Россия – для русских». С каким лозунгом вышли бы на улицу вы?
— Я бы не вышел. Хоть я и русский.
— Грозит ли Дальнему Востоку «желтая угроза»?
— Смотря как будете себя вести.
