Ломакин Виктор Павлович, 79 лет, Герой Социалистического Труда, бывший первый секретарь Приморского краевого комитета КПСС. Родился в один день с вождем мирового пролетариата — 22 апреля. Окончил Куйбышевский авиационный институт, Академию авиационной промышленности. Работал в Комсомольске-на-Амуре, Хабаровске. С 1969-го по 1984 г. — первый секретарь Приморского крайкома КПСС. С 1984 г. — посол СССР в Чехословакии, с 1990 г. — на пенсии. Награжден двумя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета». Почетный гражданин Владивостока.
Герою Соцтруда Виктору Ломакину, который на протяжении 15 лет руководил Приморьем, в апреле исполняется 80. По всеобщему признанию, его заслуги перед краем неоспоримы: в период правления Ломакина была заложена индустриальная мощь региона, развивались наука и культура. Правда, преемники порядком подрастеряли этот потенциал. Тем более интересны воспоминания Ломакина, проживающего ныне в Москве, но продолжающего навещать Владивосток.
«Поведение китайцев мне не нравится»
— Как я попал в Приморье? 15 марта 1969 года, как раз в тот день, когда началась вторая волна событий на острове Даманском (маоистский Китай тогда предпринял вооруженную попытку вернуть себе «спорную» территорию, принадлежавшую СССР. — Прим. ред.), меня срочно вызвали к Брежневу. Как я позже узнал, в тот же день утром первый секретарь Приморского крайкома КПСС Василий Чернышев был у главы государства и попросил его освободить от занимаемой должности в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья. Василия Ефимовича тут же решили назначить заместителем к Арвиду Пельше (председателю Комитета партийного контроля при ЦК КПСС), а руководить Приморьем поставить меня.
Леонид Ильич начал разговор с места в карьер: «Ну что, ехать тебе в Приморье надо. Там война». Не скрою, решение Брежнева меня смутило. В первую очередь потому, что по сравнению с Чернышевым, фронтовиком, Героем Советского Союза, чувствовал себя мальчишкой. Ведь мне в ту пору было 42 года, и из всех первых секретарей крайкомов и обкомов Союза я был самым молодым. Кстати, когда покидал Приморье, был уже самым старым (улыбается). Разговор с Брежневым состоялся около шести часов вечера, а в 20.10 уже вылетал самолет во Владивосток. Позвонил жене, сообщил о новом назначении и о том, что заехать домой уже не успею.
Представлять меня поехал главный партийный кадровик секретарь ЦК КПСС Иван Капитонов, и после пленума крайкома я ему сказал: «Сегодня 18 марта — День Парижской коммуны. Она продержалась 72 дня. Сколько же продержусь в Приморье я?»
— Какова ваша оценка событий на острове Даманском?
— Не хочу никого судить, но мне кажется, в той ситуации, когда выдворяли китайцев с Даманского, можно было обойтись меньшей кровью. Считаю, что военная операция была проведена неумно. Естественно, что после таких событий китайскую угрозу мы рассматривали отнюдь не гипотетически. Анализировали ситуацию, проигрывали возможные варианты. Помню, как товарищи из Москвы спрашивали: «Вот пойдут на Приморье китайцы численностью тысяч сто, а впереди женщин и детей погонят, что ты будешь делать?».
Сегодняшнее поведение китайцев в Приморье мне очень не нравится. Они ведут себя нагло, чувствуя себя почти хозяевами на нашей земле. Как-то наблюдал эпизод, когда в крытом торговом комплексе на улице Крыгина китайский торговец ударил нашего паренька. И это сошло ему с рук!
«От переселения на Дальний Восток толку не было»
— Правда ли, что, приехав в конце 50-х годов прошлого века во Владивосток летом, Хрущев решил, что здесь рай земной, и отменил все северные надбавки?
— Хрущев тогда вместе с Булганиным приезжали на Дальний Восток, а я в то время еще работал в Комсомольске-на-Амуре. Мне рассказывали, что он ехал на поезде по Приморью и видел, как все вокруг цветет буйным цветом. И тогда он воскликнул: «Да здесь же сельское хозяйство нужно развивать!» Но не мог же он из вагона увидеть, что пригодных для земледелия земель в Приморье мало, и решил, что в крае работают одни бездельники, и все льготы пообрезал.
В те годы жизненный уровень приморцев был на 20—25% ниже, чем в центральных областях страны. Внешне все вроде бы выглядело благополучно — надбавки и какие-то льготы. Однако цены в магазинах так называемого третьего пояса (то есть Дальнего Востока) были на 10—50% выше, чем в центральных регионах. Слетать в Москву или Ленинград тоже было довольно дорого. Кстати, ведь и сегодня такая же ситуация. Дальний Восток продолжает оставаться пустынным, люди не хотят сюда ехать на постоянное место жительства.
— Сейчас вновь заговорили о необходимости переселения россиян на Дальний Восток. Но ведь и в советские времена такая политика проводилась. Насколько она была успешной?
— К сожалению, результат был мизерный. Каждый год более 10 лет, согласно разнарядке, мы завозили 2200 семей в сельские районы Приморского края. Это была государственная переселенческая программа — люди приезжали в основном с Украины и из Белоруссии. И каждой семье мы обязаны были предоставить жилье, выдать подъемные на каждого ее члена и т.д. Но закреплялись в Приморье единицы — в среднем не более 6,5% от числа приехавших. Человек, наслушавшись рассказов «бывалых», ехал на край света «за длинным рублем». А приехав, с удивлением обнаруживал, что здесь и «короткого»-то нет...
И климатические условия для ведения сельского хозяйства были, прямо скажем, не лучшие. Я помню, в Совмине и в ЦК КПСС все время пытался доказать: нужно поднять зарплату, нужно увеличить льготы и прочее. Требовалось 450-500 миллионов рублей для того, чтобы поправить положение. Ответ был один: денег нет. Тем не менее на малоэффективное переселение каждый год тратились огромные государственные средства.
«Юбилейных торжеств избегал»
— Что вы больше всего ценили, когда работали в Приморье?
— Пожалуй, все-таки людей. Когда Брежнев отправлял меня во Владивосток, он сказал: «Попробуй не менять кадры, а сделать побольше с теми, которые там сейчас работают». Однако когда позже я навестил в больнице Чернышева, то услышал другое. Он считал, что в крае назрела необходимость в определенных кадровых перестановках — многие засиделись на своих местах. Чернышев даже свой список мне передал, в котором указывалось, кто именно «засиделся». Так что в кадровом вопросе он мне руки развязал, но убедительно попросил никого не обижать, а сделать все по-хорошему.
Через пять лет средний возраст всех руководящих кадров был 41 год. Это были люди, способные, как тогда говорили, «землю носом рыть». И дело шло. Считаю, именно поэтому развитие Приморского края шло бурными темпами. Например, в 70-е годы в Приморье строили жилья на душу населения больше, чем в Москве (3 миллиона квадратных метров в год на 10 миллионов населения, а мы на 2 миллиона человек — 1,25 миллиона квадратных метров). И все же для меня не это главное. Я больше горжусь своими кадровыми достижениями в крае. При мне специалисты росли, шли в Москву на должность не ниже начальника главка. Только за последние 10 лет моей работы в Приморье в столицу уехали около 350 человек. Меньше 12 приморцев в ЦК никогда не работало.
— Звучит впечатляюще. Неужели обходилось без обид и зависти?
— У меня были четкие правила, которые позволяли всего этого избегать. К примеру, я никогда не ходил на юбилеи к своим подчиненным. Ведь прийти к одному, но не прийти к другому — значит положить под свои отношения с людьми мину замедленного действия. Отношение ко всем работникам должно быть совершенно одинаковым.
А когда мне исполнялось 50 лет, я посадил в приемной двух помощников, чтобы ни один человек с подарком ко мне не попал. Не хотел отягощать свои отношения с людьми подарками. Мало ли как жизнь повернется, может быть, еще снимать этого человека с работы придется, и я хотел бы это делать, не отводя глаза в сторону. Как-то руководитель Дальинторга, зная, что я увлекаюсь фотографией, подарил мне роскошный японский фотоаппарат. Я взял у него только пленку и пару календариков, а камеру попросил положить обратно в кофр.
— Сейчас, когда руководить уже давно не нужно, каким правилам следуете?
— Никогда никого ни о чем не прошу, даже если у самого что-то не получается. Лишь испробовав все, в случае неудачи, позову кого-нибудь на помощь.
— Где любите отдыхать?
— На даче, в Завидово. Место хорошее, но далековато. Когда работал послом, мне предлагали участок в дипломатическом поселке. Я отказался, решив, что куплю сам. Однако 50 тысяч рублей на сберкнижке в 1990 году съела деноминация.
— Коммунистические идеи по-прежнему вас вдохновляют?
— Коммунистом был и останусь. Меня с этой идеологии уже не свернешь. Но мне все равно, как будет называться новый строй в нашей стране. Главное, чтобы людям жилось нормально.
