Брокманн Манфред: «Русские слишком терпеливы»

Мир меняется. Недавно народы были заклятыми врагами, сегодня они лучшие друзья; недавно лютеранская церковь во Владивостоке (в котором самые красивые здания когда-то принадлежали немцам) была военным музеем, ныне это снова культовое место; недавно Манфред Брокманн был солдатом Бундесвера, студентом, после — пастором гамбургской общины, а сегодня он — духовный глава лютеран Дальнего Востока и почетный консул Германии во Владивостоке. Что будет потом? И что остается неизменным?

Немцам — рыбу, русским — технологии

— Германия на протяжении последних лет — главный экономический партнер России. Чиновники отмечают, что косвенным итогом российско-германских межгосударственных консультаций в октябре прошлого года стало подписание шести стратегических проектов и восьми контрактов на сумму около 1 миллиарда евро. Однако все эти инвестиции остаются по ту сторону Урала. Как развивается немецкий бизнес в Приморье?

— В Приморском крае уже несколько лет работает германский капитал. Это всем известные «Бош и Сименс», а также немецкие окна на строительном рынке. В рыбном бизнесе — компания «Баадер-Восток». Думаю, что данные предприятия далеко не исчерпывают потенциал наших экономических отношений. Интерес Германии и немецких предпринимателей к краю и региону очень большой. Ярче всего об этом свидетельствует факт моего назначения почетным консулом. Кстати, я единственный почетный консул Германии в России не только на Дальнем Востоке, но и на всей территории до Санкт-Петербурга.

— Каковы проекты активизировать сотрудничество?

— Я хочу подчеркнуть, что позиция Москвы и Петербурга, которые смотрят на Дальний Восток как на провинцию, несправедлива. Что касается бизнеса, то в мае этого года в Приморье приедет большая делегация немецких бизнесменов. Для того чтобы разобраться в ситуации, во Владивостоке состоится круглый стол с местными предпринимателями и чиновниками. Будет большой концерт немецких музыкантов. Джаз и рок.

— Несколько лет назад была попытка провести подобную встречу. Почему она не оказалась плодотворной?

— Тогда была другая ситуация — и в России, и в российско-германских отношениях. Сегодня, полагаю, основная проблема заключается в расстоянии, которое отделяет наши территории. 11 тысяч километров сильно усложняют возможность любого бизнеса.

— Как немецкие связи Приморья выглядят на фоне сотрудничества Германии с другими регионами Дальнего Востока?

— Мне трудно говорить обо всем Дальнем Востоке. Недавно в Хабаровске было создано представительство «Мерседес-Бенц». Больше подобных крупных проектов за последнее время я не припомню. Отношения развиваются, но очень медленно. Пока они на стадии исследований.

— Какие секторы приморской экономики привлекают немецкий бизнес?

— Германия готова поставлять на местный рынок свои технологии. А немцам интересны местные природные ресурсы. И в первую очередь, рыбная промышленность.

Европейский пассажир в колониальном автобусе

— Сложилось впечатление, что добрая половина местных предпринимателей, вскормленных комсомолом и партией, приняла на вооружение американскую идеологию ведения бизнеса. Как вы думаете, насколько европейский стиль бизнеса соответствует местному менталитету?

— Мне, напротив, кажется, что большинство жителей Владивостока хотят видеть себя европейцами. Америка все больше вызывает отторжение. К тому же и Владивосток похож на европейский город. Правда, колониальный.

— Как вы, привыкший к порядку и аккуратности, уживаетесь с местными проблемами?

— 12 лет назад, когда я приехал сюда, город был чище. Сейчас здесь самый настоящий «дикий капитализм». Больше всего меня раздражает металлический шум на улицах. Особенно уличное радио, которое каждый день гремит в окно моего офиса. Я собрался написать письмо и выразить по этому поводу протест градоначальнику.

— В вас сейчас говорит композитор и ценитель классической музыки, не так ли?

— Дело в праве каждого человека на свободу выбора. В Европе трансляция музыки, радио в общественных местах запрещена, поскольку она загрязняет среду и покушается на личное пространство человека. А во Владивостоке заходишь в автобус и за свои же деньги вынужден слушать какофонию, которая нравится водителю.

Как-то подошел к шоферу и решил ему объяснить, что я не заказывал его музыку. А он посмотрел на меня враждебно и сделал еще громче. При этом пассажиры ехали так, будто их все это не касается. С пустыми глазами. Как живые трупы. Во Владивостоке масса проблем и никто не возмущается. Не пойму почему. Это же ваш город, ваша жизнь. Русские слишком терпеливы.

Консул от Бога

— Как вам удается сочетать светскую работу консула с лютеранской миссией?

— Я стараюсь быть очень терпимым пастором. А что касается своего образа жизни, то я не вижу тут проблемы. Церковь мне помогает. И главной работой я считаю пасторскую деятельность, благодаря которой, кстати, здесь и появилась дипломатическая миссия. Консульство — это как хобби. Приходится встречаться с людьми, что-то делать, отвлекаясь от действительно важной работы.

— А вообще, с чего бы это — религия?

— С юности меня больше занимала не экономика и политика, а те вопросы, на которые мир не дает ответов. В чем смысл жизни? Откуда мы? Куда мы идем? Поэтому в университете стал изучать богословие и философию. Я тогда и не думал стать пастором, хотел быть учителем и преподавать в университете. Потом служил в Бундесвере.

— В России религиозность — серьезный повод избежать военной службы. У вас не было сомнений в том, что в армии вы занимаетесь нехристианской деятельностью?

— Тогда я не собирался становиться пастором. Гораздо больше сомнений во мне вызвало само христианство. Когда я вплотную столкнулся с церковью, пережил сильный кризис: увидел, что церковь лицемерна, что она подавляет людей. Для людей трусливых пасторская деятельность — это большое искушение. Когда я понял, что церкви нельзя доверять, я от нее отказался. Как говорил Лев Толстой, надо верить себе, найти свой личный путь в жизни.

— Каков ваш рецепт выхода из подобного кризиса?

— Надо испытать себя. Помню, тогда я все бросил и путешествовал автостопом по Ближнему Востоку: Турция, Иран, Афганистан, Индия. И вот, вернувшись в Гамбург, занялся пасторской деятельностью. Библия обрела для меня живой смысл. Помните историю про блудного сына? Когда скиталец вернулся домой, отец сказал ему: теперь ты действительно знаешь жизнь, парень...

— Не пробовали испытать себя бизнесом?

— Может, хватит о бизнесе? Сегодня я — духовный глава лютеран Дальнего Востока. Моя жизнь — моя работа. Для меня это не способ зарабатывать деньги. Я живу на пенсию, и мне этих денег хватает. Я помогаю людям. Здесь я нужнее, чем в Германии. Там жизнь намного благополучнее. Я не ищу комфорта. На Дальнем Востоке люди хорошо знают, насколько все мы зависим от любви и внимания друг к другу.

Пастор — в Россию, паства — в Германию

— Как это понять, когда в зрелом возрасте, будучи пастором лютеранской общины Гамбурга, человек покидает благополучную Германию и уезжает на край света для того, чтобы бороться за возрождение в каком-то Владивостоке лютеранской церкви?

— Это трудный вопрос. До сих пор не могу на него ответить. Я приехал тогда на встречу с российскими лютеранами и случайно услышал, что на краю России есть лютеранская община, которая существует подпольно. Что-то подсказало мне, что я должен приехать сюда и помочь людям. Может быть, так захотел Бог.

— Когда вы оказались здесь впервые, вас приняли с распростертыми объятиями?

— Какой там. Приехал в чужой город, никого не зная. Слышал только, что здесь существуют лютеране. Но кто они и как их искать? Сначала обратился в КГБ, потом в Православную епархию — везде безрезультатно. Дескать, ничего мы не знаем. Как ни странно, мне помогла любовь к музыке. Срок командировки истекал, отчаявшись кого-то найти, я уже купил билеты домой. Пошел перед отъездом на концерт Гайдна и там встретился с католическим пастором Данилом из США (узнал его в толпе по пасторской ленточке под воротником). Так католик помог мне найти лютеран.

Потом церковь зарегистрировали, общими усилиями добились того, чтобы военный музей освободил здание кирхи для богослужений, а затем правительство Германии дало согласие на открытие почетного консульства.

— Не секрет, что многие российские немцы мигрируют на историческую родину. А вы, напротив, уже 11 лет во Владивостоке. Это странно.

— Действительно, этнических немцев в общине почти не осталось, она растет за счет русских прихожан. Но я уезжать отсюда пока не собираюсь. Мне нравится Владивосток. Я чувствую ответственность за свою миссию здесь перед прихожанами. К тому же местная община — это целиком мое детище, и мне жаль бросать его, как своего ребенка.

БЛИЦ

— Последняя книга, которая вас впечатлила?

— «Траектория краба» Гюнтера Грасса, очередная попытка разобраться с грузом прошлого. Вообще, Грасс — один из любимых мною писателей.

— Как вы расслабляетесь?

— Я родился в сельской местности и с тех пор люблю отдыхать на природе.

— Часто бываете в Германии?

— Два раз в год езжу к родным и друзьям. Но меня постоянно влечет сюда.