Юрий Бугарчев: «Нет условий и возможностей? Значит, нет поощрений конкурентам»

Гражданин США Юрий Бугарчев на американца не похож. Его трудно сопоставить с устоявшимся образом "иностранца в России". У Бугарчева русские и болгарские корни, но чувствует он себя больше русским. Год назад вернулся, как говорит, на Родину, и работает представителем американской стороны в совместном предприятии "АКОС".

- Как вы в первый раз оказались в России?

- Всю жизнь хотел попасть сюда. Впервые это удалось в 1989 году. Я продал собственную компанию и стал работать в одной из первых западных фирм, проявивших большой интерес к тогда еще советскому рынку. Помню, только приехал, меня партнёры ночью привезли на Красную площадь, и я заплакал. Примерно то же самое испытал, когда побывал на Новодевичьем кладбище.

- Когда было легче заниматься делом - десять лет назад или сегодня?

- Сейчас обстановка намного серьезнее. Тогда мы еще только завязывали контакты с учреждениями: в апреле 89-го вышло распоряжение правительства, по которому каждая организация могла приобретать необходимое оборудование самостоятельно. До этого все поставки производились через профильные министерства. Западные марки не были широко известны, я и мои коллеги создавали совместные предприятия и продвигали эти марки на рынок. С одной стороны, пытались помочь западным компаниям-производителям выйти на новый рынок, а с другой - развить здесь систему сбыта их товаров. К тому же в то время существовали запреты на экспорт в СССР определенных видов оборудования - это сильно мешало ведению бизнеса.

Сегодня даже при всех существующих трудностях работать несколько легче. Когда 10 лет назад мы провели исследования эффективности работы, вдруг стало ясно, что в то время, когда наша компания зарабатывала один доллар в Советском Союзе, при тех же усилиях в Америке можно было заработать три.

- 10 лет назад ваше дело можно было назвать "американским" бизнесом в России или "русским" бизнесом, ведомым американцем?

- Скорее, американским. Тогда мы сотрудничали с такими компаниями  как ACER, Rank Xerox - теперь они известны во всей России. Мы работали не только в Москве, но и в Ленинграде, Таллинне, Ташкенте, Харькове.

- Вы бы вложили деньги в российскую экономику?

- Если говорить о собственных средствах, то смотря во что. Пока я не видел привлекательных способов зарабатывания денег в России. Нет пока гарантий, что эти деньги будут в сохранности, а тем более вернутся с прибылью. Словом, насчет финансов - наверное, нет, а вот свои усилия - всегда пожалуйста.

Этому есть еще одна причина - от отца мне остались промышленные производства в Болгарии, которые доставляют сейчас некоторые проблемы: у меня доля в мельнице, которую построил мой дедушка в центре Софии, и нефтехимический комбинат, созданный отцом. То, как они работают, мне не нравится.

"Мобильник" так же необходим, как носовой платок

- Чем для вас является сотовый телефон?

- Он напрямую связан с моей работой и был у меня с тех пор, как эти аппараты вообще появились в мире. Для меня это ни в коем случае не предмет роскоши: когда человек очень подвижен в силу особенностей бизнеса, работать без какого-либо средства мобильной связи просто невозможно. Нельзя надеяться, что в таком-то районе есть работающий таксофон, что можно в нужное время остановить такси и приехать к партнерам. Для меня сотовый телефон уже привычная вещь, пейджер же я ношу с 1976 года, хотя в последнее время надобность в нем отпала.

- В "АКОСе" вы решаете вопросы тарифной политики?

- Да, но не только. В качестве заместителя генерального директора я занимаюсь разными операциями. Руковожу повседневной работой, отвечаю за финансовые дела компании, за планирование, продажи, маркетинг. Почему иностранец занял данный пост? В это предприятие вложены в больших объемах иностранные инвестиции. Меня назначили для того, чтобы правильно ими распорядиться. Учредителям был необходим человек, который понимает, что такое маркетинг, как продавать товар, как это делается на Западе. В то же время сотрудник, который занял бы мой сегодняшний пост, должен если не понимать, то хотя бы стараться понять, что в России происходит, и в первую очередь это касается психологии абонентов. Зачем противиться продаже земли?

- Одна американка, работавшая во Владивостоке, сказала: "В России все до того абсурдно, что удивляешься, как люди умудряются работать, заниматься бизнесом. Хотя бюрократии хватает и в Америке, но Россия - страна, показывающая, как жить нельзя".

- Меня больше возмущало другое. Все, конечно, взаимосвязано: бизнес, то, как люди живут, как ведут себя на улицах. Я не понимаю, зачем сопротивляться продаже чего-либо иностранному капиталу? Особенно земли. Ведь ее нельзя вывезти - таможенники на границе все равно задержат (смеется). В любое время правительство в силах ее отобрать, как уже позорно продемонстрировало несколько раз. А здесь землю даже своим гражданам не продают. В России столько можно было бы создать богатства, что Саудовская Аравия с ее нефтедолларами просто бы опозорилась. Одновременно с известным мнением: "все русское - священно и его нельзя продавать", куда ни глянешь - везде мусор. Для меня русская земля – действительно святая, здесь похоронены мои предки, и когда я вижу, как к ней наплевательски относятся - становится больно. Ведь разумнее отдать ее во временное пользование за деньги.

- Многие русские, возвращающиеся в Россию, первое время испытывают эйфорию. Затем она рассеивается и превращается в страшную картину повседневной жизни..

 - И у меня было такое, особенно после Москвы. Там сохранилось больше напоминающего о старой России, ее прошлом, истории и культуре. Но трудно поддерживать такую эйфорию, сталкиваясь с трудностями, которые появляются не то что перед глазами, а буквально перед носом. Я надеялся, хотя бы отношение людей будет другим - мне было трудно примириться с тем, что люди здесь меня считают иностранцем. Но не все. К примеру, недавно русские охранники не пустили меня в американское консульство, заставили ждать, приняв за соотечественника. Я возмутился, но в то же время мне было приятно, что меня приняли за своего.

- Сейчас в нашей стране основной капитал делается на природных ресурсах. Как вы думаете, когда Россия как производитель сможет конкурировать с Соединенными Штатами или той же Японией?

 - Главную роль играет психология людей: ничто ведь не мешает России "догнать и перегнать". С тем молодым населением, которое сейчас растет, что-то, думаю, может получиться. Молодежь многого не помнит из прошлого страны, но уже вливается в мировые течения, слушает ту же музыку, что и на Западе, так же одевается. Когда эти молодые люди подрастут, они увидят все другими глазами, не так как их родители. Если они изменят законодательную базу, сделают ее работающей на поощрение, а не на самоубийство, как сейчас, вот тогда Россия встанет как экономически сильная держава в один ряд с США и Японией.

"Вкус денег" здесь и там

- Многие мои ровесники собирались в Штаты, сейчас они говорят: нас там не ждут...

- В Америке трудно назвать кого-то "неамериканцем". Какое-то время в молодости я менял имя на Джордж, но потом опять стал Юрием - не хотел отказываться от своей национальности. Людям, которые умеют работать, любая нормальная западная компания будет благодарна и поможет встать на ноги. Другое дело, Америка – не Россия, там можно умереть со скуки: жизнь размеренна и возможностей для духовного развития мало.

- Русских, которые узнали "вкус денег", волнует вопрос, где легче их заработать - там или здесь?

- В России много препятствий, но расторопный, соображающий человек сможет их обойти и хорошо заработать. Я говорю не о тех людях, которые наживают деньги нечестным путем. В Америке заработная плата довольно высокая, но весьма тяжело сэкономить для себя после всех обязательных выплат. В России, если заниматься коммерцией, жить довольно дешево. В США, как ни странно, в общей массе меньше преступности, чем это можно представить. Почти нигде, за исключением некоторых городов, никто не постучит в дверь вашего офиса и не предложит свои услуги по "охране и решению проблем", как это делается повсеместно в России.

- Некоторые наши предприниматели собираются работать с западными бизнесменами. Что бы им могло помочь в налаживании контактов?

- Меня удивляют выступления местных бизнесменов. Эти люди так часто правильно высказываются о теории работы, что трудно им что-то подсказать. Заканчивая выступление, они все как один обращаются к государству с единственной просьбой: "Только не мешайте". Между тем, наметилось целое движение представителей российского бизнеса, успешно работающих с Западом.

В то же время людям нужно понять, что время и деньги чего-то стоят, это не подарки. АКОС является счастливым исключением, но иногда приходится сталкиваться с примерами создания совместных предприятий, где с российской стороны с самого начала отсутствует желание вернуть полученные инвестиции. Необходимо понять, что эти деньги нужно не только вернуть, но и они должны "работать".

Нужно зарабатывать доверие, научиться держать свое слово. Хотя я еще, может быть, слишком молод, чтобы давать советы, но все же скажу: не надо ждать, проявляйте инициативу, пассивность всегда губительна для бизнеса. Нет условий и возможностей? Значит, нет поощрений конкурентам. Найдите сами эти возможности и занимайтесь бизнесом - из ямы, в которую попала вся страна, надо как-то выкарабкиваться.

"Русский" с иным прошлым

- К чему вы привыкали, приехав в Россию?

- Подойдите к окну... Когда я впервые вошел в этот кабинет и выглянул в окно, то увидел абсолютно мерзкое здание и спросил: "Его собираются рушить?" Мне ответили: "Нет, достраивать". Меня это очень удивило. Теперь не удивляет.

- Как иностранцу вам чего-то не хватает во Владивостоке?

- Я всю жизнь думаю об этой стране, людях, которые тут живут. Мне очень трудно критиковать то, что вижу. Многое в живущих здесь я не понимаю, но будучи иностранцем, ощущаю себя русским. Русским, только с другим прошлым.

- Во всех сферах?

- Что касается бизнеса, работы вообще, то я чистый американец. В вопросах культуры, предпочтения языка, особенно музыки, я русский. Кухню предпочитаю болгарскую, в ней используется много овощей, мяса, кислого молока (йогурт). Я не люблю готовить, но обожаю хорошо поесть. Если не нахожу приемлемое в ресторане, прихожу на кухню и начинаю готовить сам.

Моя сестра-близнец больше близка к Болгарии. Я же все время находился рядом с русскими, даже дирижировал в Америке оркестром балалаечников. Меня не тянет в Болгарию, мне всегда хотелось в Россию. Хотя того, что мне необходимо, во Владивостоке явно не хватает. Когда я приехал сюда, почти ничего русского не нашел. Владивосток - пограничный город, "дальняя колония России", находящаяся на ее территории.

- Кто ваши предки?

- Мама родилась в начале революции 1917 года. Она рассказывала, что дед был комендантом Тифлисской крепости, служил в чине полковника генерального штаба, поэтому семье пришлось покинуть Россию. Жили в Турции, Болгарии, Хорватии. Дед всю свою жизнь посвятил борьбе с революцией, ждал начала какого-нибудь восстания. Но во время "Барбароссы" подошел к советскому посольству в Софии, бросил камень в окно и предложил Советскому Союзу свою помощь - был хорошим изобретателем, артиллеристом, одним из первых летчиков Российской империи. Я очень дорожу памятью о предках. Прадед мой был мировым судьей в Москве, затем его перевели во Владивосток. Я пытался найти здесь его могилу, но видимо все записи утеряны.

Отец родом из Болгарской Македонии, где несколько поколений наших предков боролись за национальную свободу болгарского народа в условиях турецкого ига и заслужили фамилию Бугарчевых, что означает "болгары". В начале этого века во время Балканских войн семья нашла убежище в Софии, где со временем ей удалось развить масштабную торгово-промышленную деятельность. Конечно, все было потеряно с приходом коммунистического режима в 1944 году.

- В известное время Владивосток называли "вторым Сан-Франциско". Чего нашему городу не хватает, чтобы оправдать такое сравнение?

- Во Владивостоке есть то, чего нет в Сан-Франциско – ужасные панельные дома. Если бы их убрали, может быть, два города стали бы похожими. "Постелили" бы дороги не в два сантиметра асфальта, а как положено.

Как во Владивостоке, так и в Сан-Франциско существует традиция принимать людей такими, какими они являются. Есть какой-то общий "пограничный" закон, вернее его отсутствие в развитии города. Сан-Франциско просто не пришлось претерпеть советских экспериментов.

- Вы православный и крещены в Болгарии. Во Владивостоке в церковь ходите?

- Бывал несколько раз. Но здесь мало церквей. В том же Сан-Франциско русских православных храмов на порядок больше. Я не люблю приходить в церковь на службу и толкаться в толпе с людьми, не понимающими, что они в храме Божьем. В прошлом году был на Пасху в Москве, и во время крестного хода со мной рядом оказались молодые люди, которые матерились. И еще нищие. Я понимаю, что в России существует целая традиция, "нищие на паперти", но подозреваю, что для многих это стало своего рода бизнесом. И это нехорошо. Хотя для некоторых нищенствование - единственный способ заработать на еду.

- У вашего тезки, Юрия Шевчука, в одной из песен есть такие слова: "Родина. Еду я на родину, пусть кричат: "Уродина!", но она нам нравится..." Вам близки эти слова?

- В некоторой степени могу с ними согласиться. Много от чего в России мне бывает противно. Но это земля моих предков, а дороже них для меня нет ничего. Американское гражданство мне тоже дорого, так как эта страна дала мне возможность вырасти вне коммунизма. Я бы не сказал, что Россия - уродина. Красивого здесь больше.

- Что бы вас смогло вынудить уехать совсем из России и не возвратиться никогда?

- Ничего. Если, конечно, мне не запретят въезд в страну по каким-то причинам. Я буду выезжать за границу, но лишь по одной причине: в моем возрасте уже поздно отказываться от всего, что есть там и к чему я привык.