Участник боевых действий в Чечне, клинический психолог, психотерапевт в методах EMDR и схема-терапии Руслан Кадыров – явно не такой человек, чтобы впадать в панику. Однако как профессионал он призывает внимательно отнестись к тем издержкам, которые несет психика человека в период коронавирусной угрозы.
— Руслан Васитович, почему вы заинтересовались психологией?
— В детстве занимался самбо, был активным комсомольцем, любил общение. Учился в военной спецшколе вроде суворовского училища, подготовка у нас была хорошая, без экзаменов брали в военное училище. После распределения, уже будучи женатым, попал во Владивосток. Направляли служить на подводную лодку, но я с детства мечтал о спецназе. Пришел на личный прием к командующему ТОФ, меня направили в 55-ю дивизию морской пехоты.
Психологией заинтересовался еще в училище, где ее давали больше в прикладном аспекте. В январе 1995 г. в составе полка морской пехоты принимал участие в боевых действиях в Чечне. Офицер, конечно, к войне подготовлен психологически лучше матроса-срочника, для нас бой – проверка на профпригодность. Ответственность за жизнь подчиненных – этих переживаний не избежать. Тогда захотел разобраться, что со мной происходит.
— Для прошедших боевые действия теоретически требуется психологическая реабилитация?
— Психологи в частях сейчас есть, но один специалист с этой задачей не справится, если воинская часть целиком принимала участие в боевых действиях. Плановой системы реабилитации как не было, так и нет, только попытки решить эту задачу в психологических службах разных ведомств (ВС, МЧС, МВД). К примеру, у США, нашего вероятного противника, создана система реабилитации для ветеранов, специальный федеральный центр, филиалы в разных штатах. Об эффективности в целом можно спорить, но полезного делается немало.
Кроме того, отправить всю часть одновременно на реабилитацию невозможно: кто тогда будет служить? По прибытии из Чечни нам давали три дня на отдых, потом и это отменили, потому что военнослужащие без своих командиров недостаточно управляемы.
Поэтому занялись самореабилитацией, общались между собой, обменивались воспоминаниями и переживаниями с боевыми товарищами. Тогда уже начал писать, а в 2005 г. защитил кандидатскую диссертацию в МГУ им. Ломоносова на тему «Влияние боевых действий на личностные особенности профессиональных военнослужащих».
В 1999 г. перевелся на вышестоящую должность в ТОВВМУ, в 2007-м в звании подполковника был уволен из вооруженных сил в связи с организационно-штатными мероприятиями и занялся вплотную практической психологией.
Собственно, изначально, когда начинал служить, планы были другие – хотел заниматься карьерой. Мне повезло: я попал в те места, где все нравилось – и в плане сослуживцев, и условий службы.
Со временем от научных разработок перешел к практике, начал много учиться: начиная от Владивостока и заканчивая Германией. Психология – такая отрасль, в которой надо постоянно совершенствоваться. Человек – самый неисследованный живой организм на Земле, а психика человека – в особенности. Многое известно о космосе и океане, но очень мало о человеке и его психике.
В России сейчас есть ассоциации, куда входят психологи и психотерапевты, имеющие подготовку на уровне международных стандартов. Как частнопрактикующий специалист я не люблю большое количество встреч. Если есть возможность, хочется работать меньше по времени и эффективнее для клиента, этим и обосновано постоянное желание профессионально самосовершенствоваться.
— Россиян отправили в самоизоляцию еще в марте, но до сих пор непонятно, когда ограничения будут сняты. Какое влияние на психику человека оказывает нынешняя нестандартная ситуация?
— Люди стоят перед угрозой невидимой смерти плюс испытывают ограничения по сравнению с привычным образом жизни. К периоду пандемии любой взрослый человек пришел, что-то имея за плечами. Соответственно, больше всего страдает тот, у кого есть предрасположенность страдать. Если у человека до COVID-19 отмечались повышенная тревожность, негативные суждения о себе и окружающем мире, фобии, пограничные состояния, то сложившаяся ситуация повлияет на него в первую очередь. Пандемия здесь выступает как пусковой механизм (триггер). Негативные представления о себе и мире, чрезмерная тревога проявятся настолько, что могут привести к тем или иным неадекватным реакциям и нарушениям в психическом здоровье.
Люди лишились привычного ритма жизни, происходят неизбежные внутрисемейные конфликты, которые невозможно вынести за ее пределы (взять паузу) или отвлечься на работе. То есть в условиях COVID-19 семейные противоречия могут обостряться. Также на многих людей влияет фактор неизвестности: непонятно, когда завершится период самоизоляции и снизится угроза заболеть.
Подобные сбои могут привести к дезадаптации или расстройству психики. У людей, которые уже имели психические заболевания, их течение может отягощаться.
А сотрудники медучреждений, больные COVID-19, как и их родственники, сталкиваются со вполне реальной угрозой для собственной жизни, что может вызвать острую стрессовую реакцию и через определенное время, как результат, возникнет посттравматическое стрессовое состояние. К примеру, если человек лежал на ИВЛ, может развиться страх дышать естественным образом, отсюда панические атаки и пугающие воспоминания как результат постоянного страха за свою жизнь. Многие врачи могут переживать последствия моральной травмы, когда медик может винить себя за то, что не справился как профессионал с лечением больного.
Немаловажен и экономический фактор: многие люди потеряли работу, лишились источника доходов и сейчас живут в страхе перед завтрашним днем.
Кроме того, зачастую ситуацию излишне стрессовой делают СМИ, акцентируя внимание на тревожащей или противоречивой информации. В целом это приводит к стрессу, для некоторых – достаточно сильному. Все вышеизложенные переживания – нормальная реакция на ненормальную для человека ситуацию.
Вместе с тем есть достаточно сильные люди, которые изначально хорошо справляются со стрессом и способны находить варианты выхода из кризиса.
— Как эпидемия отражается на общественном здоровье? Могут ли события типа волнений в США быть вызваны распространением инфекции?
— Напрямую это вещи не связаны, но, конечно, COVID-19 послужил дестабилизирующим фактором. Когда человек в сильном стрессе, то им легко управлять. Ощущая давление изнутри, люди часто выражают недовольство чем-то иным, не имеющим отношения к основной причине стресса: государством, здравоохранением, конкретными персонами. Тем более что в прошлом у многих есть негативный опыт взаимодействия с теми или иными структурами. Поэтому существующие агрессивные настроения могут использовать те, кому это выгодно, направляя их в желаемое русло.
— Возросло ли количество обращений к вам за помощью как к практикующему психологу?
— Действительно, появились новые клиенты, стремящиеся справиться со стрессом, но таких невсмного. Тогда как число людей, которые консультируются онлайн, увеличилось значительно, поэтому многие психологи полностью перешли на работу через Интернет. А вот московские коллеги отмечают, что клиентов стало значительно больше: связываю это с тем, что режим самоизоляции в столице был гораздо жестче.
В целом же людей, у которых не очень хорошо с психическим здоровьем, безусловно, стало больше. И это не говоря об отдаленных последствиях. Предположу, что через полгода-год после завершения пандемии возможен серьезный всплеск различных психических реакций, сформировавшихся в нынешний период. Какой будет подъем – прогнозы разные. Сейчас ВОЗ предлагает налаживать систему психологической, психотерапевтической помощи для населения, больных COVID и лечащих их врачей.
— Есть ли рекомендации по сбережению психологического здоровья?
— Старайтесь по возможности сохранить привычный жизненный ритм. Делать это можно таким образом, чтобы оставались какие-то «доковидные» моменты. Эпидемия закончится, и придется возвращаться к обычной жизни, и это не должно стать новым стрессом.
Если вы находитесь на самоизоляции без работы – занимайтесь чем-либо полезным для дома, самообразованием. Нет возможности погулять – выходите подышать на балкон. К примеру, если раньше мне хватало беготни на работе, то сейчас, испытывая нехватку физической нагрузки, я стал делать упражнения дома по скачанному приложению.
Сохраняйте привычные контакты – пусть не очно, хотя бы онлайн. Но, в принципе, я бы не рекомендовал общаться только в Интернете, поскольку человек – существо социальное, для него важно делиться эмоциями. Без обычного общения стрессов будет больше. Поэтому, если есть возможность, нужно больше внимания обратить на развитие отношений с близкими.
Если человек самостоятельно не справляется с негативными эмоциями, я бы советовал обращаться за профессиональной помощью к психологам, тем более что существует возможность получить эту помощь в госучреждении бесплатно. Возможно, будет достаточно и одной консультации. К тому же в Интернете сейчас существует множество всевозможных групп поддержки, направленных на работу с переживаниями в период COVID-19.
Помимо этого, порекомендовал бы бороться с негативными установками, ведь зачастую мысли о плохом – неоправданные. Насколько реальна возможность заразиться и заболеть, если вы находитесь дома? Также в Интернете много роликов по саморегуляции, снятию напряжения, к примеру, посредством дыхательных техник.
Ни в коем случае не советовал бы никому пытаться снимать стресс алкоголем и прочими психоактивными веществами! Дело в том, что такого рода психологическая зависимость формируется очень быстро (а следом – и физическая), и вместо одной проблемы (стресс) очень легко получить вторую, гораздо более серьезную.
— Существует мнение, что цивилизация претерпит некоторые глобальные изменения после пандемии. Что вы об этом думаете?
— В каких-то местах – возможно. Но есть культуры (в том числе, я надеюсь, российская), основанные на духе коллективизма, которые ни за что не откажутся от живого общения.
Легко предположить, что по окончании пандемии появятся новые угрозы и тревоги, ведь часть людей потеряла работу. У других появилась возможность работать на дому, и они останутся на «удаленке». Произойдет перераспределение трудовых ресурсов, но люди, живущие в стране, останутся теми же.
Надеюсь, что после вынужденного периода самоизоляции мы вернемся к нормальному ритму жизни, но с какими-то инновациями в сфере производства, в бизнесе, в образовании. Как преподаватель могу сказать, что качество онлайн-образования, несмотря на все несомненные плюсы, значительно ниже, чем при очном обучении. Ведь обучение – это не просто прослушивание лекций, но и живое взаимодействие с преподавателями и другими студентами.
