В Приморье живут десятки тысяч мигрантов из Узбекистана – молодые люди и целые семьи едут в основном во Владивосток, чтобы заработать денег и содержать родных, оставшихся на родине. За годы их пребывания здесь сформировалась целая инфраструктура. Как мигранты устраиваются в регионе, с какими трудностями сталкиваются в пандемию, рассказал Рустам Исмаилов.
Легализация и оргнабор
– Рустам Сабиржанович, как вы оцениваете миграционную обстановку в Приморье и на Дальнем Востоке? Что изменилось с начала пандемии?
– По неофициальным данным, в Приморском крае проживают около 30–40 тыс. граждан Узбекистана. С 2018 г. на регулярной основе выполнялись прямые рейсы из Ташкента во Владивосток. Когда началась пандемия, авиасообщение пришлось закрыть. Многие наши соотечественники вернулись домой, ведь никто толком не знал, что это за вирус и как будет развиваться ситуация – вакцины на тот момент еще не было.
Не скажу точные цифры, но больше 50% уехали. Сегодня обстановка начинает выравниваться, миграционные потоки восстанавливаются. Uzbekistan Airways и другие авиакомпании наладили авиасообщение – чартерные рейсы из Владивостока в Узбекистан выполняются раз в неделю.
Если в целом говорить о миграционной политике на Дальнем Востоке, то наше генконсульство открылось во Владивостоке 1 марта 2019 г. благодаря политической воле двух президентов – Владимира Путина и Шавката Мирзиёева. До 2017 г. в России было всего два генеральных консульства Узбекистана – в Москве и Новосибирске. Сегодня их семь, в том числе в Санкт-Петербурге, Казани, Екатеринбурге, Ростове и Владивостоке – по одному на каждый федеральный округ.
Это прежде всего говорит о стратегическом партнерстве в российско-узбекских отношениях, которые развиваются очень быстрыми темпами.
– Как сегодня решаются вопросы легализации трудовых мигрантов?
– В 2017 г. по инициативе нового президента Шавката Мирзиёева создано Агентство по внешнетрудовой миграции. Это государственный орган при министерстве труда и занятости Узбекистана, который отвечает непосредственно за легальное трудоустройство, анализ и мониторинг миграционных потоков. А 5 апреля 2017 г. между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан подписано межправительственное соглашение об организованном наборе, чтобы помочь нашим гражданам с официальным трудоустройством. Это плюс не только для Республики Узбекистан, но и для Российской Федерации, потому что все прозрачно в правовом поле, бюджет получает налоги. А для нас важно, что наши земляки социально защищены и помимо заработной платы могут рассчитывать и на другие социальные гарантии. После прихода нового президента в 2016 г. миграционная политика Узбекистана в принципе изменилась в этом отношении. Заботе о гражданах, где бы они ни находились, стало уделяться особое внимание.
– Охотно ли приморские работодатели соглашаются на оргнабор?
– С момента открытия консульства я встречаюсь с работодателями, правительствами и министерствами, в том числе ответственными за отрасли, в которых работает большинство наших граждан.
Использую все возможные площадки – общаюсь, знакомлюсь и предлагаю привлекать кадры в рамках оргнабора. Скажу сразу: не все работодатели готовы на это пойти, потому что нужно платить налоги и белую зарплату. Причем и многие работники тоже не хотят работать в белую, потому что вычет налогов отражается на их заработной плате.
– Однако в пандемию для работодателей это одна из возможностей не остаться без рабочих рук.
– Здесь можно вспомнить пословицу «Не было бы счастья, да несчастье помогло». В период пандемии, когда все границы закрылись, российское правительство выработало алгоритм привоза иностранных работников с условием, что они будут работать в белую. Была создана комиссия при правительствах субъектов, через которую работодатели могут подавать заявки на привлечение рабочей силы. Компании, лишившиеся кадров из-за карантинных ограничений, стали использовать этот канал, чтобы потихоньку возвращать своих сотрудников.
– Как продвигается миграционная амнистия, объявленная российскими властями в связи с пандемией? Скольким гражданам удалось легализоваться?
– Пользуясь случаем, хотелось бы выразить благодарность российскому правительству, потому что друг познается в беде. В пандемию российские власти вошли в положение. Отодвинули сроки оформления патента. Временные меры по урегулированию законного нахождения иностранцев в России продлили сначала до 15 июня, потом до 30 сентября 2021 г.
Мы начали оформлять заграничные паспорта, то есть предоставили нашим гражданам возможность легализоваться. Поясню, что согласно законодательству получить паспорт в дипучреждениях могут те, кто состоит на временном учете или официально выезжает в какую-то служебную командировку. А тот, кто находится в России, не имея на руках необходимых документов, фактически считается нарушителем.
Благодаря амнистии мы можем перевести эту категорию в правовое поле. На данный момент оформлено уже более 2000 паспортов. Вот недавно звонил один соотечественник – благодарил. В Приморье он восемь лет находился нелегально, а сейчас ожидает получения патента. И таких примеров много.
Договориться мирным путем
– С какими проблемами к вам приходят чаще всего?
– Вопросы разные. Что касается трудовых отношений, зачастую это невыплата заработной платы. Люди обращаются к нам после производственных травм, когда работодатель не хочет платить компенсацию. Опять-таки, если человек работает нелегально, у него нет полиса ДМС. Если необходима экстренная помощь, медики в ней не отказывают, но вот дальнейшее лечение – уже проблема.
Много обращений по вопросам выдачи, замены паспортов: кто-то их теряет, где-то срок действия документов истекает. Сейчас ждем оборудования для замены водительских удостоверений старого образца. Есть очень много наших граждан, которые приехали сюда давно, и у них рождаются дети – для возвращения в Узбекистан они обращаются за документами, подтверждающими их принадлежность к гражданству.
– Если говорить о «кидалове» со стороны работодателей – частые ли это случаи?
– Здесь менталитет играет роль, порой мы слишком доверчивые. Вот человек приехал, доверился товарищу, который обещал ему помочь с трудоустройством. Вышел на работу, а через месяц ему говорят: «Завтра-послезавтра получишь зарплату, ты поработай еще немного». Он работает и через два месяца слышит: «Все, иди, или я сдам тебя в полицию, потому что у тебя документов нет».
Или, например, работодатель обещает оформить документы по приезде сотрудника, предоставить ему хорошую зарплату, обеспечить жильем. Проходит два месяца – ни зарплаты, ни жилья, человек под угрозой депортации, и в кармане у него ни копейки. Это реальные примеры.
– Как вы решаете проблему: мирно или же угрожаете правовыми последствиями?
– Естественно, первым делом звоним работодателю и пытаемся решить проблему мирным путем. В 80% случаев это удается. Если брать статистику прошлого года (в этом году еще не проводили подсчетов), мы помогли вернуть заработную плату в эквиваленте около 500 тыс. долларов. И это я говорю только о гражданах, которые обратились за помощью в консульство.
– Серьезная сумма. А что с остальными 20% работодателей? Какая ответственность предусмотрена для них?
– Бывали случаи, когда мы обращались в правоохранительные органы и их штрафовали на большие суммы. Штрафы за использование одного нелегального рабочего в Российской Федерации достигают 800 тыс. рублей. Одну компанию проверили – там пять человек работают неофициально. Оштрафовали ее на 4 млн рублей. Потом эта компания обратилась к нам по вопросам легального трудоустройства сотрудников.
Надо отметить, что проблемы легализации напрямую связаны с эпидемиологической обстановкой. Идет процесс вакцинации. Тех, кто находится в России нелегально, привить невозможно, а один–два заразившихся человека уже являются переносчиками вируса. Недавно обсуждали ситуацию с правительством края. Работаем в этом направлении, и процесс легализации здесь очень помог.
Разница в зарплатах нивелируется
– Какие возможности сегодня есть у мигранта в Приморье и на Дальнем Востоке выучить русский язык?
– Агентство по внешней трудовой миграции Узбекистана заключило соглашение с WorldSkills Russia и Российским университетом дружбы народов для обучения наших граждан на безвозмездной основе. Например, в Приморье есть филиал WorldSkills, который организует не только курсы русского языка, но еще и обучение профессиям, которые можно освоить относительно быстро. Мы привлекаем тех, кто готов обучаться, а наше правительство в лице Агентства по внешней трудовой миграции оплачивает эти курсы. На Дальнем Востоке таким образом обучились уже 50–60 человек.
– Можете нарисовать портрет типичного мигранта в Приморье? Возраст, пол, в какой сфере он работает?
– В основном это мужчины, хотя представительницы прекрасного пола, конечно, тоже присутствуют. Как правило, это члены семьи — жены приезжают за мужьями. Главные сферы занятости – строительство и сфера услуг.
Но в Приморье есть наши земляки, которые еще 20 лет назад получили российское гражданство. Есть те, кто 30 лет назад приехал сюда служить в армии, влюбился в местную девушку, женился и остался. Трудовые мигранты в основном приезжают в теплое время года, а с наступлением холодов возвращаются домой. Обычно они работают на сельхозработах, на объектах, которые замораживаются зимой, на открытых строительных площадках.
– Если правительство все-таки реализует планы создания города Спутника под Владивостоком, сможете обеспечить эту грандиозную стройку рабочей силой?
– Если людей не хватит, готовы с удовольствием помочь при обращении российской стороны. Сейчас Россия и Республика Узбекистан реализуют пилотный проект по привлечению 10 тыс. граждан Узбекистана в строительство на территорию РФ. Пока речь идет о центральной части России, но в будущем можно охватить и Дальний Восток. Здесь Минстрой тесно работает со строительными компаниями. Они подают заявки. Мы их направляем в Агентство внешней трудовой миграции по своим каналам, и дальше стороны сами договариваются и ведут работу. Я дипломат – мое дело помочь наладить прямой контакт без каких-то посредников.
– Допустим, гражданам Китая уже выгоднее работать у себя на родине. И в Узбекистане, как сообщают СМИ, сейчас экономический подъем. Получается, что разница в зарплатах постепенно нивелируется?
– Скажу на личном опыте. Перед тем как меня назначили сюда в 2018 г., я приобрел квартиру в Узбекистане, в новостройке и занимался ее ремонтом. В долларовом эквиваленте мастеру-отделочнику я платил 1000 долларов, подсобному рабочему, который ему помогал, – примерно 500 долларов. Действительно, страна бурными темпами развивается, – меня в какой-то степени это поражает, ведь я уже три года не был на Родине и тоже знаю ситуацию из новостей.
В Узбекистане идет бурное строительство. Некоторые знакомые, с которыми мы успели подружиться в Приморье, жалуются, что сотрудники, которые работали у них на протяжении 4–5 лет, уехали во время пандемии, нашли работу с соответствующей зарплатой и возвращаться не хотят. Они так и говорят, что деньги, которые получали в России, заработают и у себя дома, только там еще рядом семья.
– А какой процент остается жить на Дальнем Востоке?
– Сложно сказать, потому что, к счастью, между нашими странами никогда не было визового режима. Наш гражданин просто покупает билет, садится в самолет и приезжает сюда, так что как таковых точных цифр нет.
– По каким направлениям сегодня расширяется сотрудничество Дальнего Востока и Республики Узбекистан?
– Прежде всего это торгово-экономические отношения. В 2020 г., как раз аккурат до закрытия границ, первая приморская делегация во главе с Константином Шестаковым, на тот момент вице-губернатором, с министром промышленности и торговли Приморского края, представителями торговых сетей ездила в Узбекистан – в основном по вопросу увеличения поставок овощей и фруктов на Дальний Восток. После того как возникли перебои в поставках с Китаем, нашу страну рассматривали в качестве альтернативного источника плодовоовощной продукции. Приморская делегация встречалась с местными бизнесменами, выезжала в сады, теплицы, овощехранилища, вела переговоры с Торгово-промышленной палатой, с министерством транспорта. И результат был. Привезли пару фур пробных партий.
Но здесь опять-таки транспортное плечо играет роль. Узбекистан не имеет выхода к морю, и транспортное сообщение очень дорогое. Железной дорогой везти товар больше месяца, автомобильным транспортом – примерно восемь суток, так что все упирается в логистику. Но мы работаем в этом направлении. В том числе вопрос решается с помощью субсидирования перевозок.
Дипломат – это лицо государства
– На ваш взгляд, каково это – быть мигрантом во Владивостоке?
– По себе скажу. У нас, дипломатов, в этом плане много общего с мигрантами. За почти 20 лет службы это у меня третья страна. Из одной культуры ты попадаешь в другую, открываешь для себя новое и незнакомое. Назначают меня, допустим, в Афины, – мы с семьей собираемся и едем. Легко, когда знаешь русский язык, а я окончил русскую школу (чтобы вы знали, в Узбекистане 54% русских школ), говорю и думаю на русском. Некоторые наши земляки русским языком не владеют – им приходится сложнее. Но человек ко всему привыкает, и если он куда-то мигрирует, значит, готов столкнуться и с какими-то трудностями в поиске жилья, работы. Было бы здесь плохо, люди сюда не ехали бы и наше консульство вряд ли открылось бы во Владивостоке.
– В Европе, где вам приходилось работать, другая специфика миграции?
– В Греции граждане Узбекистана тоже работают в сфере услуг – поварами, продавцами в магазинах. А в Британии многие заняты в банковском секторе, в международных организациях и получают среднюю зарплату 1,2–1,5 тыс. фунтов. По крайней мере, так было на момент моего пребывания в Лондоне. Очень много студентов, хотя, кстати, и в дальневосточных вузах учатся более 500 граждан Узбекистана.
– Как вам Владивосток после Лондона?
– Что касается Владивостока, сюда я сам напросился. Может быть, потому что это воспоминания детства. Первую иномарку, которая появилась в нашей семье, пригнали из Японии. Мне тогда было лет 10–11, и я хорошо запомнил названия – порт Восточный, Находка, Владивосток. В детской комнате висела большая карта – мы играли в города, и мне представлялся край у моря. Это все отложилось, а когда открывали генеральное консульство, я попросился во Владивосток. И, естественно, влюбился в этот город. Последние годы он переживает бурное развитие – это очень чувствуется. Одни мосты чего стоят.
– Какие были ваши первые впечатления?
– По рельефу Владивосток чем-то напоминает Афины: те же сопки вверх-вниз и со всех сторон вода, порты. Единственное, в Европе нет такой зимы, и к холодам пришлось привыкать.
Рядом страны Юго-Восточной Азии, очень чувствуется азиатский колорит. Поразило большое количество корейских и японских ресторанов. Интересно то, что туристы приезжают из Японии и Кореи и посещают свою кухню – нонсенс. Это все равно, что я бы приехал в Европу и пошел в узбекский ресторан.
Сегодня чувствую себя дома во Владивостоке. Работаю здесь уже три года без отпуска. За это время дети подросли. Младший сын учится в первом классе, старший окончил школу и поступил в МГИМО на дипломата – решил пойти по моим стопам. Дочка уехала в Узбекистан – помогает там дедушке и бабушке.
– У вас на столе исторические книги. Много читаете?
– Это мое хобби – книги, история, в том числе политическая. Интерес и профессиональный тоже. От дипломатов ведь многое зависит. Издревле благодаря дипломатам налаживались дружеские отношения, останавливались войны, не допускалось развития напряженных ситуаций, и все это путем переговоров между странами.
Дипломат – лицо государства. Нужно соответствовать этой профессии и любить свою работу. Приятно и полезно узнавать что-то новое, знакомиться, общаться, изучать культуру и традиции разных народов. У каждой страны свои прелести. А люди, по большому счету, везде одинаковые.
