В заливе Петра Великого более 50 островов. Обитаемых — шесть. А раньше люди проживали почти на каждом клочке суши залива, используя все преимущества оторванности и уединенности. Особенно увеличилось население островов в 1930-х, когда именно оторванность от берега стала рассматриваться как главное при организации системы тюрем ГУЛАГа. Но первыми острова приспособили под лагерь-тюрьму еще царские власти.
В начале 1890-х началась прокладка Уссурийской железной дороги от Владивостока в сторону Хабаровска. Строительство проходило в основном силами каторжников. Когда встал вопрос о прокладке участка в районе Седанки, решением Думы города Владивостока под лагерь содержания каторжников-строителей был выделен стоящий в двух километрах от берега одинокий остров Коврижка (Скребцова). Однако содержание и доставка каторжников на эту возвышающуюся над водой 22-метровую скалу было довольно накладным делом, и вскоре от этого лагеря пришлось отказаться. Тем не менее сам факт проживания там заключенных помнили еще даже в 1920-х.
«Катаясь на моторном катере по Амурскому заливу, мы, сделав верст двенадцать, пристали у одинокой скалы Коврижки. Карабкаясь на эту могилу каторжан, строивших Уссурийскую дорогу, наткнулись на дотлевавший костер, указывавший на присутствие людей, — вспоминал приморский поэт Арсений Несмелов. — Почти рядом, в расщелине, мы нашли их: двух парней с одной берданкой. Мы не ощутили в них врагов, не тронули их и никому не сказали об их присутствии на Коврижке».
После окончания Гражданской войны под арестом содержалось довольно большое число политических противников нового строя. И их количество постоянно увеличивалось, что вызвало потребность в новых лагерях. Опять вспомнили про острова.
Согласно постановлению Совета народных комиссаров от 11 июля 1929 г., Объединенному главному политическому управлению было предложено организовать новые исправительно-трудовые лагеря в отдаленных районах в целях колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путем применения труда заключенных. Приказом № 4 от 4 ноября 1929 г. произошла реорганизация, и концлагеря стали называться лагерями особого назначения.
Было организовано 5 подразделений, в штаты введены коменданты. Согласно приказу № 43 от 11 апреля 1930 г., 1-й, 3-й, 4-й лагеря особого назначения были реорганизованы в 1-е отделение ЛОН ПП ОГПУ ДВК с местонахождением во Владивостоке, на 6-й версте военной ветки (лагпункты 1-го отделения в Артеме и на о. Аскольд).
В лагере на Аскольде содержались разные люди и по разным причинам. Например, директор Новгородского исторического музея профессор Владимир Передольский преподавал антропологию в ЛГУ, но за ношение креста в 1932 г. был снят с кафедры, в 1934 г. приговорен к 10 годам и выслан в Дальлаг, откуда уже не вернулся. Как и исчезла из его квартиры уникальная библиотека в 10 000 томов книг…
С июня 1934 г. Передольский находился в лагерном отделении на Аскольде, где несколько месяцев работал сторожем оленьего стада; попутно занимался изучением пятнистого оленя и собирал этнографические материалы. В целях «колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств» в 30-е годы заключенные ГУЛАГа работали и на каменоломнях острова Рейнеке.
С 01.01.1932 г. систему лагерей в Приморье опять постигла реорганизация. Согласно ей, во Владивостоке было образовано 1-е отделение, в котором помимо основного штата вводится институт уполномоченных (6 человек) и их помощников (6 человек) для крупных командировок, число которых намечено довести до 15. На каждой — до 500 человек. Выделяется «рыбная группа», которая охватывает девять промысловых районов с числом заключенных 5620 человек. Командировки возглавили чекисты «со всеми присущими кадровому составу правами».
Уже через два года усилиями командировок Дальлаг в целом «создал крепкое рыбное хозяйство, давшее в 1934 г. 22 000 центнеров рыбы-сырца». Один из таких «рыбных лагерей» располагался на островах Пахтусова, расположенных у берегов острова Рикорда.
Приморский писатель Иван Лазутин, проходивший военную службу на Рикорда, вспоминал: «Нас, двадцать человек, собранных из различных батарей дивизиона, посадили на тральщик и увезли на остров Рикорда. Скорбно шутя, мы называли себя «рикордистами». Туда двумя неделями раньше были доставлены еще двадцать с лишним человек, которые рыли землянки и ходы сообщения между ними.
Погода на Дальнем Востоке, особенно на островах Японского моря, всегда теплая и природа изумительно красивая. Сопки покрыты золотом молодого дубняка и ягодных кустарников. Нам, поповцам, предстояло вырыть для установки зенитных батарей четыре орудийных дворика.
Со стороны Южной бухты отчетливо виделся остров Пахтусова, на котором, как мы сразу узнали, были заключены преступники из Ленинграда, обвиненные в убийстве Кирова. В основном это была интеллигенция. Хотя пролив между островами Рикорда и Пахтусова был довольно-таки тихим, все-таки во время шторма иногда рыбаки с острова Пахтусова просились к нам, в Южную бухту, чтобы избежать штормовых бедствий. В основном заключенные с Пахтусова занимались рыбным промыслом на своих маленьких японских суденышках «кавасаки». Лагерь зэков был разбит на две части: женскую и мужскую половину. Общение между ними строго наказывалось.
Запомнившимся событием в службе на острове Рикорда было то, как рыбачки с острова Пахтусова в Южной бухте вытащили в своем прочном неводе огромную четырехметровую акулу. Вытащенная из невода на берег, она без воды жила четверо суток. Близко к ней подходить мы боялись: есть что-то зверино-опасное в холодном ледяном взгляде, которым она зорко следила за тем, кто подходил к ней. На пятый день тремя выстрелами из пистолета акулу убил командир батареи».
Острова Пахтусова состоят из трех небольших возвышений суши, соединенных между собой низкими косами. В прилив перешейки между островами исчезают под водой. Остров покрыт заброшенными колодцами, заросшими густой травой. То тут, то там торчат бревенчатые остатки некогда многочисленных причалов. Это все, что осталось от филиала Второреченской тюрьмы, существовавшей здесь до 1962 г. и где сидели за воровство, бродяжничество, хулиганство. Одним из свидетелей тех времен является Анатолий Булыгин, родившийся в колонии на этих самых островах.
Как поведала корр. «К» смотрительница маяка острова Скрыплева, в свое время женская тюрьма была и на этом острове. От тюрьмы до сих пор остались мощные стены многоэтажного здания. Хотя ни документы, ни свидетели не подтверждают этого. А вот свидетельств наличия большой колонии на острове Лисий в Находке более чем предостаточно.
С 1936 по 1940 г. на Лисьем существовала женская колония в 200 человек в возрасте 20–30 лет. Женщины на острове занимались засолкой рыбы, которую доставляли на деревянных шхунах типа «кавасаки». Промысел велся на камбалу, окуня, крабов, навагу. Заключенные женщины солили рыбу в чанах, а затем укладывали рыбу в бочки по 100 кг и отправляли по воинским частям Тихоокеанского флота.
Лагерная зона находилась в 100 метрах от пристани, была огорожена колючей проволокой и охранялась сторожевыми вышками. В центре лагеря находилось 50 засольных чанов, бараки, столовая, медпункт, пекарня, дом директора филиала рыбокомбината «Тафуин»; имелось три деревянных пирса, небольшой детский сад, где было порядка 20 детей, и клуб. Клуб имел красивый лепной потолок, картины, портреты советских партийных и политических деятелей, все было оформлено самими заключенными женщинами. В праздники в клубе ставились спектакли. С детьми женщинам разрешали общаться один раз в неделю. Если женщина забеременеет или тем паче родит ребенка, ей разрешалось ходить без конвоя.
В основном в лагере содержались по политическим статьям. Были и работники торговли, сберкасс, совучреждений, врачи. Сидели за опоздание на работу, за кражу продуктов для своих детей… За малейшие провинности женщин отправляли в карцер в самой верхней части острова. Это была деревянная постройка на сваях, метра два высотой. На окнах — толстые железные решетки. Как-то женщины, сидевшие там, на палке выставили в окно кусок белой простыни, на которой было написано: «Долой советскую власть». В 2000 г. местные краеведы совершили экспедицию на остров и нашли эту самую решетку.
Лагерь ликвидировали в 1940 г., а женщин погрузили на баржи и увезли в неизвестном направлении. Долго ходили слухи, что их затопили.
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
