25 августа 1914 г. крейсера «Аскольд» и «Жемчуг», базировавшиеся во Владивостоке, ушли в Гонконг на соединение с силами английской флотилии. Так император Николай II хотел помочь союзным войскам в битве против Германии.
Согласно предписанию командующего союзными морскими силами на Тихом океане вице-адмирала Джеррама, «Аскольду» предстояло крейсировать с восточной стороны Филиппинских островов и перехватывать пароходы-угольщики, снабжающие германскую Тихоокеанскую эскадру адмирала Шпее. Вскоре кораблям пришлось отправиться для конвоирования трех транспортов с полками, отправленными из Сингапура, Гонконга и Тяньзиня в Калькутту. С этого времени русские корабли использовались в качестве конвоиров для транспортов, перевозивших английские и французские войска из Австралии, Индокитая и Индии в Европу.
14 октября 1914 г. «Жемчуг» получил от адмирала Джеррама приказ осмотреть Никобарские и Андаманские острова в поисках германского крейсера «Эмден» и направился в бухту Нанкоури, где, как считал командир корабля Черкасов, «Эмдену» удобнее всего было загрузиться углем. Как вспоминал ст. лейтенант Л. Селезнев: «Я помню как сейчас, как мы входили в эту бухту на Никобарских островах, которая была нам указана как вероятное убежище «Эмдена». Это было как раз перед рассветом. Боевая тревога была пробита, все стояли на своих местах. Сигнальщики на мостике и наблюдатели на марсе не отрывались от труб и биноклей, ища, не появится ли на фоне крутых берегов силуэт «Эмдена». Но германского крейсера в бухте не оказалось».
После рейда Черкасов запросил у адмирала Джеррама разрешения зайти на ремонт в Сингапур, но тот приказал идти в порт Пенанг. В тот же день, 26 октября 1914 г., «Жемчуг» вернулся в порт Пенанг, на острове того же названия в Малаккском проливе провинции Уэллесли в составе штата Пенанг (Малайзия). Черкасов, получив от Джеррама добро на семидневный заход для переборки механизмов и чистки котлов, вечером 27 октября съехал на берег к жене, вызванной им в Пенанг из Владивостока на время стоянки «Жемчуга».
Рано утром 28 октября в Пенанг вошел германский рейдер «Эмден». Предвкушая бой, на «Эмдене» раздали морякам чистое белье, чтобы избежать инфекций в случае ранений.
Чтобы войти на рейд беспрепятственно, немцами была предпринята военная хитрость: поставлена четвертая, фальшивая, труба из брезента, так что при плохой видимости «Эмден» мог сойти за английский крейсер «Ярмут». Французский миноносец «Муске», несший охранную службу, попался на эту уловку и в предрассветных сумерках пропустил «Эмден» в бухту, даже дав добро световым сигналом.
Член команды «Эмдена» X. фон Мюкке вспоминал: «На «Жемчуге» царили мир и тишина. Мы были так близко от него, что в слабом свете зарождавшегося дня отчетливо было видно все, что делается на русском крейсере. Но ни вахтенного начальника, ни вахтенных, ни сигнальщиков не было заметно. Мы выпустили свою первую мину из правого бортового аппарата и в тот же момент открыли огонь всем бортом по носовой части «Жемчуга», где, вероятно, спала в своих койках большая часть команды.
Наша мина взорвалась в кормовой части крейсера. Корму подбросило на 0,5 метра из воды, а затем она стала медленно погружаться. Только после этого русские обнаружили признаки жизни.
Видно было, как распахиваются двери офицерских кают. Много офицеров выскочило наверх, но казалось, будто они не слишком твердо знают свои места по боевому расписанию. Потоптавшись немного, они стремительно бросились на корму и стали кидаться за борт. Их примеру последовали и матросы. Между тем наша артиллерия поддерживала бешеный огонь по «Жемчугу». Носовая часть крейсера была изрешечена в несколько минут. Языки пламени охватили весь полубак. Сквозь дыры в борту виднелся противоположный берег. Ни один наш снаряд не пропадал даром. При попаданиях появились какие-то короткие, почти бесцветные вспышки. Затем около пробоины образовывался как бы огненный вихрь, устремлявшийся внутрь корабля, и сквозь пробоины и отверстия в борту вылетало целое облако дыма несколько метров в диаметре. Я думаю, что из-под полубака вряд ли мог спастись хоть один человек».
На «Жемчуге» началась паника, часть команды бросилась за борт. Остальные предприняли попытки к обороне. Лейтенант Ю. Рыбалтовский дал приказ поднять флаг и произвел 4 выстрела из кормового орудия; на полубак бросился мичман А. Сипайло и выстрелил из 122-миллиметровой пушки. Однако ответным выстрелом пушка вместе с Сипайло была снесена за борт. Комендор Пономаренко открыл огонь, крича: «Мы зададим им перца!», и сделал два выстрела, но был убит осколками. Всего с «Жемчуга» было произведено 12 выстрелов, из которых ни один в цель не попал.
«Наконец и на «Жемчуге» собрались с силами и открыли по нам огонь, — вспоминал X. фон Мюкке. — Орудия на нем стояли крупнее наших, и русские снаряды могли причинить нам большой вред. Конечно, вряд ли им удалось бы вывести нас из строя, но даже и пустячное повреждение при отсутствии базы могло значительно повлиять на успешность наших операций. Поэтому командир решил выпустить вторую мину.
Вторую мину выпустили с расстояния около двух кабельтовых. Через несколько секунд послышался страшный взрыв под передним мостиком русского крейсера. Гигантский столб серого дыма, пара и водяных брызг поднялся на высоту около 150 м. Части судового корпуса, оторванные взрывом, летели по воздуху. Крейсер разломился пополам. Носовая часть отделилась. Затем дымом закрыло от нас весь корабль, и когда он рассеялся, то через 10–15 секунд крейсера уже не было видно, а из воды торчал обломок его мачты. На воде среди обломков дерева кишели люди. Но «Эмдену» было не до них».
Как вспоминал один из очевидцев: «Только клотик мачты с рейком, образуя крест над водяной могилой, указывал место, где еще за несколько минут до того стоял «Жемчуг», погибший так внезапно и трагически».
В результате нападения на «Жемчуг», который был потоплен за пять минут, из 335 членов команды погибли один офицер и 80 нижних чинов. Семь моряков позже умерли от ран. «Многие тела, которые находились в воде, были настолько обезображены, что их хоронили в море, — писали местные газеты. — Многие утонули, будучи ранеными, некоторые пошли ко дну вместе с корпусом корабля». На берегу было погребено 24 человека. Переживший эту мясорубку боцман «Жемчуга» сошел с ума.
Подошедшие после боя союзные японцы сразу же спустились для подъема имевшихся на корабле секретных английских шифров и заодно прихватили с собой денежный ящик российского крейсера.
В декабре 1914-го для производства водолазных работ на затонувшем «Жемчуге» в Пенанг зашел вспомогательный крейсер «Орел». Однако подъем крейсера был признан нецелесообразным, и «Орел» ушел, забрав раненых. Крейсер впоследствии подняли англичане.
В 1972 г. силами главного штаба ВМФ был изготовлен памятник и доставлен на о. Пенанг. Официальная церемония его открытия состоялась 5 февраля 1976?г. Правда, без предполагавшегося участия военного корабля ТОФ, которому власти не дали разрешения на заход в Пенанг. В 1990?г. в связи с празднованием 55-летия королевских ВВС Малайзии в Пенанг прибыли суда, включая, наконец, и корабли ТОФ. Русские, английские и французские моряки посетили могилу.
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
