Согласно дореволюционному словарю «Брокгауза и Ефрона»: «Бутылка, мера жидкостей 1/20 ведра». Но, просматривая записки исследователей Приморья того времени, можно заметить, что бутылка здесь была и другим мерилом, оставившим значительный вклад в развитие жизни первопоселенцев.
В октябре 1861 г. китаец Чен Лаоцзю от имени китайских «простолюдинов от провинции Шаньдун до Восточных гор» написал «всем господам высоким властям: Комаров (первый начальник поста Владивосток) жил в заливе, и мы, крестьяне, свободно производили торговлю на деньги и меновую».
Важную часть в этой меновой торговле занимали обычные пустые бутылки. Как это происходило, поведал в «Отечественных записках» писатель Максимов, в 1860–1861 гг. на корвете «Америка» обследовавший только что приобретенные Россией Восточные окраины.
«Китайцы ежедневно приезжают к нам, наполовину из любопытства, наполовину ради торговли с нами, – писал Максимов. – Лодки, словно мухи, летают вокруг нашей «Америки», и дивят нас эти манзы. Торговля наша идет успешно и начинает видоизменяться в требованиях и формах. Толпу продавцов, сгруппировавшихся около обоих бортов нашей «Америки» в легоньких маленьких лодках, брантспойтом не пробъешь (как неловко предлагал один из наших решительных остряков).
Сначала шли у нас бутылки (лодку зелени – за две), требования на которые вдруг поднялись, и бутылки в два дня взыграли в цене, но на третий — упали. Кризис этот произошел вследствие появления на рынке у борта двух жестянок из-под пресервов (за одну такую жестянку наш кок ловко сторговал пол-лодки с устрицами)».
Чем дальше вглубь Приморья, тем бутылка и материал, из которого она изготавливалась, стоили дороже. «Долину, по которой протекает река Цимухе (ныне река Стеклянуха Шкотовского района), здешние поселенцы называют «Стеклянной падью», – вспоминал путешественник Владимир Арсеньев, проходивший здесь в 1906 г. – Такое название она получила от китайской зверовой фанзы, в окно которой был вставлен небольшой кусочек стекла. Надо заметить, что тогда в Уссурийском крае не было ни одного стекольного завода, и потому в глухих местах стекло ценилось особенно высоко. В глубине гор и лесов оно было своего рода меновой единицей. Пустую бутылку можно было выменять на муку, соль, чумизу и даже на пушнину. Старожилы рассказывают, что во время ссор враги старались проникнуть друг к другу в дом и перебить стеклянную посуду. Немудрено поэтому, что кусочек стекла в окне китайской фанзы был роскошью. Это обратило внимание первых поселенцев, и они назвали «Стеклянной» не только фанзу и речку, но и всю прилегающую местность».
Плававшие у берегов Приморья англичане и французы, описывая эти места, уделяли в своих трудах место и обычной бутылке.
«Залив Хонэт (ныне – залив Америка) находится на восточной оконечности залива Виктория, и капитан К. К. Форсит, который исследовал его на фрегате «Хонэт» в июле 1856 г., описывает его как просторный, с достаточными глубинами, но открытым к южным ветрам. Здесь есть удобная стоянка на западной стороне между материком и маленьким островом, названным Лисий. В глубине залива можно видеть реку, протекающую у подножия специфического конического холма. Она названа рекой Лайонса в честь лорда Лайонса. Много домов и несколько табунов скота были увидены. Местность плотно заселена, и уроженцы свободно выменяли их овощи на старую одежду и бутылки», – говорится в одной из старых английских лоций.
Да и значительно позже, как отмечал исследователь Дальнего Востока Владимир Арсеньев, – «бутылки в виде презента преподносились охотниками друг другу». Шли годы, времена менялись, но бутылка неизменно оставалась в цене у местного населения.
В феврале 1990 г. первый секретарь горкома КПСС Владивостока Семенкин написал письмо послу Соединенных Штатов Америки в СССР Мэтлоку с предложениями о сотрудничестве. Письмо прямо призывало Соединенные Штаты к развитию международных связей с Владивостоком и Приморьем как наиболее перспективными территориями Дальнего Востока:
– В условиях поэтапного упрощения в разрешительной системе посещения СССР иностранными гражданами, получения предприятиями права самостоятельно выходить на внешний рынок наиболее подготовленным к международным контактам из всех городов региона является Владивосток. Для оказания помощи в развитии внешнеэкономических связей предприятий Владивостока и всего Дальневосточного региона созданы Ассоциации делового сотрудничества со странами Азиатско-Тихоокеанского региона и дальневосточная внешнеэкономическая ассоциация «ДальСО».
Американцы услышали зов заокеанских соседей и впервые с 1938 г. прислали во Владивосток отряд военных кораблей Тихоокеанского флота США в составе крейсера «Принстон» и фрегата «Рубен Джеймс» под флагом его главнокомандующего адмирала Ларсона. 10 сентября 1990 г. корабли встали у причала Адмиральской набережной.
Во Владивостоке адмирал Ларсон обменялся протокольными визитами с советскими краевыми и городскими властями, командованием ТОФ, а также встретился в неформальной обстановке с партийными руководителями края и города. Советская и американская стороны также организовали приемы, банкеты, коктейли друг для друга. Культурно-развлекательная и деловая программа, подготовленная для американских гостей, включала в себя посещение боевых кораблей ТОФ, дивизии морской пехоты, учебного отряда подводного плавания, ТОВВМУ им. С. О. Макарова, а также морские прогулки, экскурсии по городу, спортивные соревнования. Оркестр 7-го флота США ежедневно выступал с концертами перед жителями города. Американские корабли были открыты для посещения горожанами.
Встал острый вопрос с обеспечением визита переводчиками.
– Я тогда работал в бюро переводов, располагавшемся в здании ДВГУ, – рассказал «К» один из переводчиков. – Мы сидели на работе вместе с будущим «Мумий Троллем» (который также работал в бюро переводов), когда к нам неожиданно пришел начальник политотдела флота: «Ребята, – попросил он. – Помогите попереводить на кораблях. Побыть там, пока горожане будут смотреть. Помочь им. Но вот заплатить мы вам не сможем. Понимаете, у нас даже стулья в политотдел купить не на что. У меня на планерках люди стоят…» Илья Лагутенко отказался, ну а мне было интересно, и я пару дней простоял на палубе «Принстона», переводя вопросы жителей города матросам американских нэйви.
Как-то ко мне подошел тот же начальник политотдела и сказал: «Объяви американцам, что завтра командующий дает катер и все желающие могут с утра на рыбалку выйти». На катер набралось человек 10. Мы вышли в море, но, как назло, ничего не ловилось. Тогда в проливе Старка мы подошли к водолазу, тралившему дно на предмет морских дикоросов. На бутылку спирта мы выменяли огромную петонзу трепанга и огромный ящик гребешка. «Вот это рыбалка!» – воскликнули американцы.
После столь удачной рыбалки все высадились на берег острова Попова и принялись за готовку добытого. Получилось целое ведро «пятаков»! Я заметил, что один из матросов тупо смотрит в свою тарелку, но «пятаки» не ест. «Я не могу это есть, – сказал он мне. – Потому что это очень дорого! В моем итальянском ресторане в Америке это стоит 50 долларов! Я не могу это есть».
«Ешь, – успокоил я. – У нас это все стоит только каплю спирта». Когда он запил съеденное этим самым спиртом, то повеселел и воскликнул: «О, это называется у нас коктейль «мун шайн» – «лунный свет». «У нас это называется «туши свет», – парировал я.
После этого визита корабли ВМС США стали заходить к нам чуть ли не каждый год. Как и много десятилетий назад, бутылка продолжала делать свое дружеское дело и сделала.
– Летом 2012 г. я работал на Шикотане, – рассказал «К» другой переводчик. – В один из выходных пересек остров и вышел в укромную бухту. Океанские волны подмыли берег и обнажили в образовавшемся проеме сотни больших полуторалитровых коричневых бутылок из-под пива, оставшихся еще со времен Второй мировой войны. Вероятно, здесь находился пивной склад японцев – на каждой бутылке был вылит герб Японии, надпись «Великая Япония. 1945». Часть бутылок была «Кирин», часть «Сантори». Пробки еще сохранились, но пиво уже было в сухом остатке.
В Южно-Сахалинске мне предложили за них по 20 баксов, но они мне были дороги как память, и я привез их домой. Помыл и поставил на видное место. Когда я вернулся из командировки, бутылок не обнаружил.
– Ты если пиво пьешь, так хоть бутылки бы сам за собой выбрасывал, – ответили мне домашние на мой вопрос.
Времена меняются. Меняются и ценности.
Юрий УФИМЦЕВ
