В этом году планируется ряд грандиозных мероприятий по празднованию 80-летия победы над фашистскими Германией и Японией. На этом героическом пути существует одно событие, которое, несмотря на расстояния, связывает далекий Тайвань и Приморье.
Во время Японо-китайской войны 1937–1945 гг. СССР оказывал Китаю довольно внушительную помощь советниками, оружием и сформировал множество отрядов добровольцев из профессиональных военных. Одним из них был Советский добровольческий авиационный отряд.
Его деятельность и сегодня имеет высокую оценку в Китае. Вот как пресс-канцелярия Госсовета КНР оценивает только один эпизод работы отряда – налет советского добровольческого авиаотряда на Сушаньский аэродром в Тайбэе:
«23 февраля 1938 г. советские летчики совершили дальний полет на Тайвань и разгромили там японскую авиабазу, уничтожили несколько самолетов, потопили несколько судов, отметив блестящими боевыми успехами годовщину Красной Армии.
Сушаньский аэродром располагался в окрестностях Тайбэя. Помимо нескольких взлетных полос и навигационного оборудования здесь имелся огромный склад с горючим, склад боеприпасов и авиаремонтные мастерские. Аэродром служил для японской армии базой для налетов на различные авиабазы на Юге Китая и был также навигационным центром и важной стратегической базой для агрессии Японии против Юго-Восточной Азии. Китайская авиация и советский добровольческий отряд, получив информацию о том, что в Тайбэй из Европы только что прибыли японские суда с новыми самолетами, решили совершить налет на Сушаньский аэродром.
23 февраля 1938 г. на Уханьском аэродроме четыре советских военных грузовика двинулись к стоянке самолетов и остановились у бомбардировщиков СБ-2, свыше 80 летчиков бросились к самолетам. Через несколько минут заработали пропеллеры, взревели моторы, и 28 самолетов, ведомые капитаном Ф. П. Полыниным, взлетели в небо и растворились в утренней дымке.
Чтобы сэкономить топливо, 28 самолетов Полынина в условиях отсутствия кислородного оборудования поднялись на высоту 5500 м, строго следуя по прямому маршруту. Летчики, преодолевая кислородную недостаточность, находились в воздухе два часа. До Тайбэя оставалось полчаса полета. Капитан Полынин отдал приказ снизиться до 2000 метров. Пилоты свободно вздохнули и стали проверять приборы.
Показался Тайвань. Бомбардировщики, построившись в боевой порядок, снова поднялись на высоту 4000 м. Чтобы запутать противника, бомбардировщики сначала полетели в направлении моря, к северу от Тайваня, затем сделали крутой разворот, на низкой высоте пересекли ущелье в северной части острова и внезапно взяли курс на Сушаньский аэродром.
В 10 часов 20 минут 28 СБ-2 сбросили на стоянки самолетов, топливный склад, ангары и пороховой склад 280 бомб. Сушаньский аэродром вмиг превратился в море огня. Ни один японский самолет, ни одна зенитка не оказали сопротивления. 28 самолетов советского добровольческого авиаотряда без единой царапины благополучно вернулись обратно.
Только потом из сообщений стало известно, что в результате было уничтожено 40 японских самолетов, 10 казарм и 3 ангара, большие потери наблюдались на складе с горючим, который на протяжении трех лет обеспечивал японскую армию горючим».
Один из участников бомбардировки, Яков Прокофьев, так вспоминал, как он дрался с самураями:
«22 февраля 1938 г., под вечер, в канун 20-й годовщины Красной Армии, Ф. П. Полынин строго секретно, только летному составу, поставил боевую задачу. Мы должны вылететь на рассвете и нанести бомбовый удар по японской авиационной базе у города Тайбэя на о-ве Тайвань. Вначале нам даже показалось, что командир ошибся. До Тайваня и обратно путь не близкий, а по маршруту – сплошные горы и широкий пролив. Но оказалось, Полынин и Рычагов, основываясь на разведывательных данных и учитывая просьбу китайского командования, уже разработали детальный план этой операции.
Для сокращения дальности полета предполагалось лететь по прямой, через горы, на наиболее выгодной для расхода горючего высоте (4500–5500 м) и скорости. На обратном пути посадка в горах для дозаправки на аэродроме у г. Фучжоу. По сведениям китайского командования, в район Тайбэя доставлено по морю значительное количество японских и иностранных самолетов в контейнерах. На аэродроме производилась сборка самолетов и формирование авиачастей для отправки на фронт. Аэродром Тайбэя японское командование считало глубоким тылом и главной авиационной базой. На нем были созданы запасы горюче-смазочных материалов, склады имущества и мастерские.
Японцы чувствовали себя на острове в полной безопасности, не допуская даже мысли о налете китайской авиации. План Рычагова и Полынина был рассчитан на внезапность, скрытность, дерзость и высокое мастерство летчиков-бомбардировщиков. 23 февраля 1938 г., задолго до рассвета, летчики подготовили все расчеты, техники подвесили бомбы, проверили оборудование и вооружение. Полынин четко разъяснил порядок выполнения задания всеми экипажами, обратил особое внимание на трудности: необычная дальность полета, необходимость лететь на большой высоте без кислородного оборудования, полет над проливом (плавсредств на самолетах не было).
Он подчеркнул: над целью действовать самостоятельно, дерзко, решительно; после бомбометания использовать пулеметы, расходовать по наземным целям не менее половины боекомплекта. Об аэродроме в районе Фучжоу известно лишь, что он очень мал и в горах найти его нелегко. Все ясно. На аэродроме еще раз проверяем заправку самолета горючим, боеприпасами, водой. Занимается рассвет. Над сопками стелется утренняя дымка. После взлета наньчанская группа долго не могла собраться и лечь на курс – искали ведущего в воздухе. Полынин решил идти на цель самостоятельно, не тратя время на сборы. Используя размеры наньчанского аэродрома, наша группа взлетела строем в развернутом левом пеленге и после первого левого разворота ведущего сразу легла на курс.
Предрассветная сизая дымка с восходом солнца исчезла. Внизу нагромождение гор с темными узкими долинами, обрывами и пропастями, здесь благополучная посадка исключалась. Высота уже 5000 м, а ведущий упорно поднимается вверх. Строй растянулся. Наконец на высоте 5500–5600 м перешли в горизонтальный полет. Голова начинает плохо соображать, стучит в висках, кровь приливает к лицу, реакция замедляется. Делаю глубокие и продолжительные вдохи, строже слежу за самочувствием – своим и всего экипажа.
Отвечают бодро:
– Все в порядке, командир!
Впереди кончаются горы, а с ними и суша. Наши самолеты как бы повисают в пустоте – вокруг белое, одноцветное пространство, без неба и земли. Только самолет ведущего маячит в этом белесом мареве. Через несколько минут на востоке появляется темная полоса. Она как бы поднимается из белой пелены океана, приобретая очертания берегов, а затем и всего острова. Восточная сторона острова, насколько хватает глаз, закрыта сплошным покрывалом облаков, уходящим в океан. Верхний край облачности значительно ниже высоты нашего полета. Передние клинья облаков уже застилают горы вокруг Тайбэя. Неужели цель закрыта?
Бомбить по расчету времени – можно ошибиться и не выполнить задания, идти вниз и определять высоту нижней кромки облаков рискованно. Ведущий начинает пологое снижение. Все самолеты подтягиваются и находят свое место в строю. Ведущий делает маневр, заходя на цель с севера. Проходим по краю облачности. Цель открыта, как на картинке. Японских истребителей в воздухе нет. Зенитки не стреляют. Бросилась в глаза четкая планировка улиц, дорог и зданий в городе и у аэродрома, яркая зелень садов. На аэродроме шла спокойная работа. Японцы нас не ждали. Самолеты стояли четкой линией в два ряда. У ангаров большие контейнеры, около них самолеты без крыльев. За ангарами белые бензобаки, складские помещения и ряды других зданий. Один за другим заходят наши самолеты на цель, из их люков вылетают сериями крупные бомбы, из контейнеров – мелкие, осколочные. Цели накрыты точно.
Штурманы и воздушные стрелки открывают пулеметный огонь по целям на аэродроме. Затем со снижением мы уходим в сторону пролива, оставляя за собой огромные столбы огня и дыма. Ни один японский истребитель не поднялся в воздух. Разрывы зенитных снарядов появились в небе, когда все наши самолеты были уже за пределами досягаемости. В этом полете, как и в предыдущих, была достигнута полная внезапность нанесения удара, что обеспечило успешное выполнение задания без потерь с нашей стороны. И в этом была большая заслуга организаторов операции».
Главным организатором налета на Тайбэй являлся старший военный советник по использованию советских летчиков-добровольцев в Китае Павел Рычагов, уже имевший опыт воздушных боев в Испании и получивший за это внеочередное звание майора.
Как вспоминал Федор Полынин, «когда экипажи построились, Рычагов обратился к ним с краткой напутственной речью. В заключение он напомнил, что сегодня 23 февраля, и призвал достойно отметить праздник нашей доблестной Красной Армии.
По сигналу ракеты 28 тяжело груженных бомбардировщиков один за другим поднялись в воздух. Набираем высоту 5500 метров. Сердце бьется учащенно, кружится голова, клонит ко сну – первые признаки кислородного голодания. И в борьбе с ним можно было рассчитывать только на собственную физическую выносливость». Советские летчики с достоинством вынесли все трудности перелета.
Впоследствии Павел Рычагов возглавил ВВС Дальневосточного фронта в боях с японцами на озере Хасан уже летом того же года. Сам он всегда летал без кислородной маски и, тем самым доказав, что это возможно, предложил самолетам подняться на приличную высоту, что явилось решающим фактором успеха операции.
За успешные действия авиации на Хасане Рычагов был награжден орденом Боевого Красного Знамени.
И сегодня, когда военно-техническое сотрудничество между КНР и РФ становится все крепче и крепче, подобные моменты в истории становятся все ярче и ярче. Обретая новые смыслы.
Юрий УФИМЦЕВ
