Сегодня основной природной туристической достопримечательностью Приморского края является гора Ливадийская, более известная как Пидан. Но так было не всегда.
Сегодня Ливадийская, по мнению ученых, является местом наибольшего антропогенного воздействия человека. Недаром во времена ректора Лазарева ВГУЭС предлагал передать ее вершину в ведение института с целью мониторинга, упорядочивания турпотоков на ней и, соответственно, снижения негативного влияния на самую популярную вершину Приморья.
Носившая до 1972 г. название Пидан вершина до революции не была известна жителям Приморья по причине своей удаленности и труднодоступности, сохраняя свое значение как последнее пристанище соболей, а леса их обитания были местом промышленной добычи древесины, с вырубкой которой исчезли и соболи. Как исчезла с хозяйственной деятельностью людей и главная природная достопримечательность тех времен – Медвежьи Щеки.
Эхо из прошлого
Главной географической достопримечательностью Приморья, «которая по дикой красоте сравнивается с лучшими местами Кавказа», до революции являлись Медвежьи Щеки под Уссурийском: два великана – «надменно вздувающие свои мощные груди, словно они хотят броситься друг на друга, сразиться и насмерть разбиться», и некогда входившие во все справочники дальневосточной России. Но уже к началу XX века поверженные человеческими карликами.
Ни один известный путешественник и писатель XIX века не проходил мимо их описания в своих работах, а каждый культурный россиянин знал о них из ведущей энциклопедии того времени – энциклопедии «Брокгауз и Ефрон».
Отрывок из «Брокгауз и Ефрон»: «Медвежьи Щеки – отвесные утесы Приморской обл., Южно-Уссурийского края, по р. Суйфуну (ныне – Раздольная), верст 15 ниже с. Никольского (Уссурийск). Здесь Суйфун прорывает хребет Сихоте-Алинь. Местность замечательна многократным повторением эхо. М. Щеки сжимают долину р. с обеих сторон на протяжении около версты. В расселинах скал, говорят, медведи часто устраивают себе зимние логовища».
Конечно же, информация в главной энциклопедии России была взята из записок путешественника Николая Пржевальского, так описывавшего сию достопримечательность в 1867 году: «Узкая долина, сопровождающая среднее течение этой реки, верстах в пятнадцати ниже деревни Никольской вдруг сжимается отвесными утесами, которые тянутся на протяжении около версты и известны под именем Медвежьих Щек. Такое название присвоено им, как говорят, потому, что в расселинах этих скал медведи часто устраивают себе зимние логовища. Сам я могу только засвидетельствовать, что это место очень живописно и замечательно многократным повторением эха, так что ружейный выстрел долго гремит различными перекатами».
Путешествовавший по Южно-Уссурийскому краю в 1891–1893 гг. сотрудник газеты «Русские ведомости» Давид Шрейдер тоже не смог пройти мимо их описания:
«А вот сквозь лесную просеку сверкнул и Суйфун. Лениво катит он из соседней Маньчжурии свои прозрачныя воды, отражая солнечные лучи в хрустальной поверхности. Зеркальною лентой извивается он там и сям и то исчезает с наших глаз, теряясь в море ветвей и деревьев, скрываясь за пригорками и поросшими лесом холмами, то вновь неожиданно появляется перед нами.
Как и все реки Уссурийского края, он отличается необычной и неизвестной в Европе кривизной – кривунами, осьмерами, утюгами, как называют здесь извилистые донельзя реки. Между двумя пунктами, лежащими на расстоянии одной версты друг от друга, Суйфун пробирается такими причудливыми, капризными зигзагами, что подчас приходится проплыть на нем больше семи-восьми верст, пока доберешься до конечного пункта, находящегося тут же под боком. Чем больше углубляемся мы внутрь Суйфунской долины, тем чаще встречаются на нашем пути нагроможденные друг на друга горные хребты и твердыни. Любитель природы и ее красот должен сосредоточить здесь все свое внимание на окрестных видах.
Мы приближаемся к знаменитым Суйфунским, или Медвежьим, Щекам, которые по дикой красоте сравниваются с лучшими местами Кавказа. Уже в нескольких верстах до этих Щек отдельные холмы и твердыни, встречающиеся нам там и сям по дороге, начинают превращаться в сплошные горные цепи, то тесно прижимающиеся к Суйфуну, то отступающие в сторону от этой хотя и не широкой, но полноводной реки. Местами эти титанические, непокорные громады словно сталкиваются вверху с легкими облаками, застилая небо от наших глаз, местами они отступают в сторону и открывают взору узкия ущелья, или просторные долины и лощины, широкие луга, покрытые роскошным ковром полевых цветов, достигающих здесь огромных размеров.
Но вот горные цепи начинают все более приближаться друг к другу. Мы подъехали ближе, поднялись на самый край утесистого берега Суйфуна, вертикально спускающийся с высоты многих сажень к воде, сделали крутой поворот и – замерли от восхищения. Внизу, у подошвы откоса, бурлила река. Сверху над нею нависли косматые гривы двух гигантских горных кряжей. Обе горные цепи угрюмо стоят друг против друга, как два заклятых врага, враждебно сближаясь у своих каменистых подножий, надменно вздувая свои мощные груди, словно они хотят броситься друг на друга, сразиться и насмерть разбиться… Вот, кажется, уже совсем сблизились оба кряжа. Их косматые гривы уже почти касаются одна другой; еще немного, и они бы столкнулись, разбились… Но Суйфун, лазурная река таинственного Бохая, извиваясь между мощными громадами, мечется из стороны в сторону, взбивает жемчужную пену, стонет и заливается, словно воет, и умоляет их прекратить вековую вражду; он лижет подножия то у одной, то у другой гигантской твердыни.
Словно стремится разъединить их и не допустить до смертельного боя – и горные кряжи, нахмурив свои исполинские головы, уступают мольбам изстрадавшейся и задыхающейся в смертельном страхе реки и, гордо подняв свои могучие головы-вершины, мирно расходятся: одна – к югу, другая – к северу. Но, удаляясь, они все еще злобно оглядываются друг на друга и в то же время сосредоточенно кивают своими косматыми гривами Суйфуну. А он, сияющий, радостный, снова нарядный и ярко сверкающий, тихо журча, быстро удаляется дальше в долину, разнося повсюду весть о примирении исполинских твердынь.
Хороши Суйфунския Щеки! Это один из самых живописных и красивых уголков Уссурийского края. В последнее время он много потерял своей прежней таинственной прелести и не производит уже на зрителя такого впечатления дикости и неприступности, как прежде… Для проведения полотна железной дороги пришлось срезать край левого горного кряжа и устроить здесь над самым Суйфуном обширную террасу для пропуска железной дороги. Но все же и теперь едва ли можно найти другое настолько же красивое место в пределах Уссурийского края. С выходом поезда из Щек картина их по ту сторону быстро и резко меняется. Горные цепи, кряжи твердыни остались позади или отошли в сторону, теряясь в облаках на горизонте».
Как и любой, входивший на судне во Владивосток, непременно обращал внимание на его главную достопримечательность – кекур Шапка Мономаха на оконечности мыса Басаргина, так и любой, въезжавший в него по колесной дороге или сплавлявшийся вниз по реке Раздольной, не обходил вниманием особенности Медвежьих Щек. Однако прокладка Уссурийской железной дороги потребовала взрыва последних. И эхо этого взрыва давно уже потонуло в стуке колес времени. О некогда брендовом объекте всего Уссурийского края сегодня ни жители Уссурийска, ни жители близлежащего Раздольного даже не слышали.
А вот эхо взрыва некогда запиравшего вход в бухту большого камня, взорванного в 1960-х в связи с расширением порта, осталось в названии самого порта и его города – Большой Камень.
Кладбище недомашних животных
В советское время главной туристической природной достопримечательностью Приморья определялась пещера Географического общества возле села Екатериновка Партизанского района. Ее изображение размещалось на всех туристских рекламных буклетах Приморья на всех языках.
Обнаружил ее в 1960-х владивостокский любитель-краевед Лешок, а в 1967 году для исследования найденных в пещере останков доисторических животных из Ленинграда прибыла экспедиция палеонтолога Верещагина. Работы в пещере, названной пещерой Географического общества, продолжались много лет.
Было пробито два дополнительных входа. Было извлечено около 55 тыс. костных остатков доисторических млекопитающих общим весом более двух тонн. Были добыты кости шерстистого носорога, мамонта, тигрольва и верблюда.
«В мае 1970-го я вновь посетил пещеру Географического общества, – вспоминал Лешок. – Я был потрясен: все разрыто, разбито, стены закопчены. Судя по всему, здесь побывали любители острых ощущений, а попросту – браконьеры. Надо было что-то предпринимать, чтобы оградить пещеру от еще большего разрушения. Было решено запретить бесконтрольный доступ в пещеру туристов, создать в ней музей древней флоры и фауны Приморья».
Скала, на которой расположена пещера Географического общества, и часть скалы Пржевальского были объявлены заповедной зоной. Предполагалось на большой площади создать здесь научно-экскурсионный комплекс.
Начали с музея, создав экспозиционный зал в одном из ближайших зданий, где разместили выполненные местным скульптором Семеном Гапоненко фигуры древних людей и животных, экспозицию костей. В 1972 г. зацементировали два отверстия в пещере Географического общества, а на оставшемся установили железную дверь, осушили пещерное озеро в пещере Пржевальского и провели электричество. В пещере Пржевальского была установлена скульптура «Пещерные люди у огня» – первобытный мужчина и женщина в одеждах из шкур. Семейство, выполненное Гапоненко, восседало на том месте, где под слоем грунта в 70 см были обнаружены обожженные огнем камни, лежали угли каменного века. В пещере также находились скульптурные изображения животных, населявших наш край. Из эпоксидной смолы были сделаны пауки, сова и летучие мыши, из железа и бетона – медведица с медвежатами. Наибольшее эмоциональное впечатление у посетителей вызывала скульптура саблезубого тигра, подсвеченная таким образом, что создавалось ощущение движения зверя…
С 1975 по 1985 г. Екатерининский массив был филиалом музея имени В. К. Арсеньева. За этот период его посетило 140 тыс. туристов. С 1984 г. комплекс в 3 га был признан охраняемым уникальным геологическим объектом регионального значения.
Но в 1986 г. Гостехнадзор признал состояние пещер опасным для посетителей, и с 1987 г. экскурсионное обслуживание было запрещено. Тайфун «Джуди» довершил свое дело, уничтожив часть имущества музея. В 1998 г. пещеры окончательно законсервировали и поставили кованые сварные двери. Но уже к весне вандалы сбили двери, добрались до экспонатов, разбили скульптуры, оборвали линии электропередачи. Расколотили все, что только можно было.
Как когда-то древние люди в этой пещере кололи кости в поисках мозга, современные люди без всякого мозга безжалостно и бездумно кроили бетонные черепа. Долгое время обломки рук и ног скульптур Гапоненко валялись в темноте пещеры, и был случай, когда по сообщению подростков, ошалевших от страха при виде «трупа» в глубине плохо освещенного прохода, на место выезжала милиция.
