Когда объявили частичную мобилизацию, Виктор Тарабарин не стал прикрываться депутатским мандатом, а отправился в зону специальной военной операции (СВО). В интервью «К» он рассказал, как влился в 155-ю гвардейскую бригаду морской пехоты и как избиратели реагировали на его отсутствие.
— Виктор Николаевич, в первый раз вас призвали в 18 лет, второй — в 46. Как за это время изменились Вооруженные силы ВС РФ?
— Попал в определенную машину времени. Прошло 27 лет с момента, как я первый раз служил, а по факту произошли лишь небольшие изменения. Есть определенное количество недочетов, которые необходимо исправлять, менять и ориентировать под новую реальность. Это касается и дронов, и техники, и боевых машин, и современного оружия, и амуниции. Их производство надо наращивать.
При мобилизации выдавали автомат, бронежилет, каску — весь стандартный набор. Но улучшенное обмундирование я себе частично приобретал сам. Очень многого не хватает. А ведь в зоне СВО даже хороший ночной прибор видения может стать решающим фактором в борьбе за свою жизнь и жизнь своих товарищей.
Главное, что не изменилось, — это огромная любовь к Родине. Все, кто сейчас в зоне СВО, будь то мобилизованный, или доброволец, или военнослужащий 155-й гвардейской бригады морской пехоты, — герои. Они защищают государство.
— Насколько пригодились навыки, полученные в ходе срочной службы? Вы сразу их вспомнили?
— Конечно, пригодились, ты в любом случае мобилизуешь все свои знания, начинаешь быстрее соображать, вспоминать, что когда-то проходил. Я служил в 83-й бригаде ВДВ, и подготовка у нас была шикарная. И сейчас это дало мне огромное преимущество, особенно в ситуациях ночных вылазок, под минометными обстрелами, при выполнении боевых задач. Более того, именно благодаря своим знаниям, считаю, меня назначили командиром взвода штурмового отряда 155-й гвардейской бригады морской пехоты.
— Сейчас огромное число россиян подписывают контракты с ВС РФ. Что, по вашему мнению, самое главное, когда попадаешь в зону проведения спецоперации?
— Главное — это перебороть страх. Именно это помогает, придает сил, когда ты находишься в по-настоящему страшных условиях, где каждую минуту можешь умереть.
Поэтому ребятам, которые там находятся, — почет и уважение, и низкий поклон семьям, женам и родителям, которые воспитали таких детей.
«Мир внутри перевернулся»
— Все больше говорят о том, что Россия на Украине воюет против НАТО. Вашими противниками в зоне СВО были украинцы или англосаксы?
— На самом деле там сейчас кого только нет. Есть и украинцы, и поляки, и афроамериканцы. С той стороны в зону СВО приезжает много наемников. Большая часть техники и вооружения тоже иностранная. Самое интересное наблюдение — украинцы уже устали от войны, они понимают, что являются заложниками этой ситуации.
Например, в районе угледарского направления есть монастырь, где мы общались с монахами, и они сами говорят, что устали от постоянных обстрелов, которые происходят каждые несколько минут. От самого монастыря фактически ничего не осталось, но уезжать они не хотят. А сильно желают, чтобы война закончилась и можно было восстанавливать святое место. И особенно они недовольны политикой нынешней украинской власти в вопросе изменения религии на католическую.
— Интересный феномен складывается в настоящее время — в СВО же нельзя часто пользоваться телефоном. Вместе с тем, когда возвращаешься в цивилизацию, где есть связь, на тебя вываливается огромный поток новостей. Есть ли отличия от того, что вы видели там и что передают в СМИ, соцсетях?
— Недонесение всей информационной картины, конечно, есть. Мы, военные, которые возвращаются обратно, видим, что мирное население живет так, как будто войны и нет. По телевизору им говорят, что мы побеждаем, занимаем новые территории чуть ли не каждый день. Да, это правда. Но всей реальной картинки все равно никто не видит. И нередко ребята, которые возвращаются, начинают злиться на равнодушие мирных граждан, на их безучастность. А людям-то не все равно, они просто не знают реальности. С другой стороны, а надо ли всем знать буквально все? Это палка о двух концах. Конечно, что-то нужно говорить, возможно, необходимо больше пропаганды, которая сплотит гражданское население, замотивирует делать добрые поступки. Это важно. Потому что фактически против нашей страны сейчас борется весь Запад, который снаряжает противника современным, технологичным оборудованием.
— Поменялось ли что-то внутри вас за месяцы, проведенные там?
— Я пробыл там восемь месяцев, за которые многое поменялось. Мир внутри перевернулся. Я стал намного спокойнее смотреть на мирную жизнь, стал еще более патриотичным, чем был. Мне хочется помогать ребятам, объединять людей, приносить пользу общему делу. Даже в зоне СВО старался организовывать различные акции.
Так, мы с сослуживцами восстановили памятник русскому солдату в одном из поселков, местные жители на 9 Мая были очень рады и благодарны, потому что там похоронены их отцы, деды — не украинцы, а русские солдаты, которые когда-то защищали эти земли. Покупали продуктовые наборы для детей войны, оказывали им посильную помощь, поздравляли с праздником 9 Мая.
— Сейчас много говорят о реабилитации участников специальной военной операции, получивших ранения, увечья или заболевания в ходе выполнения боевых задач. На ваш взгляд, как с этим у нас в Приморье?
— Находясь в госпитале сейчас, могу сказать, что благодаря губернатору Олегу Кожемяко оборудование везде отличное, современное. В реабилитацию вложено много средств, врачи, сталкиваясь с откровенно страшными ранениями, прилагают огромные усилия, это видно и ощущается буквально на своей шкуре. Также наш фонд помощи солдатам и ветеранам «Отцы солдат Приморья» работает с центром отдыха «Роял Парк». Только недавно «Роял Парк» предоставил больше 1 тыс. бесплатных путевок военнослужащим и их семьям, где они проходят реабилитацию. Это тоже важный момент, что есть небезразличные бизнесмены, которые вносят свой вклад.
— В отделении «Боевого братства» за вами закреплено направление — гуманитарная помощь. Почему именно вы и в целом — откуда у вас такая тяга к гумпомощи?
— Этот импульс идет от души, хочу приложить все возможные усилия — как действующий депутат, как президент Федерации кикбоксинга, как руководитель «Совета отцов Приморья». Имея такие возможности, я не мог не помогать и не мог уклониться от повестки по мобилизации.
— Добровольческая помощь давно стала неотъемлемой частью жизни общества, особенно ярко раскрывшись во время пандемии. А год назад силы тысяч волонтеров объединились вокруг поддержки участников специальной военной операции на Украине. Помощь бойцам — это своего рода новая общность людей?
— Разумеется, еще вчера люди знать друг друга не знали, а сегодня они уже вместе шьют маскировочные сети и собирают гуманитарку для солдат, объединенные общей целью и общим делом. Хотя они совершенно разные люди: рабочий, бизнесмен, управленец, продажник — неважно кто, в людях просыпается совесть, появляется желание помогать. А когда волонтеры видят обратную связь от бойцов с фронта, это воодушевляет еще больше.
И ребятам в зоне СВО приятно: приходящие посылки вызывают ощущение, что про тебя помнят не только твои близкие, но и просто неравнодушные люди, даже дети. Это радует душу.
«Карьера сама к тебе приходит»
— Это из-за стремления отстаивать интересы людей вы теперь работаете в комитете по местному самоуправлению Думы Владивостока?
— Вообще депутатом. Хотя уже не раз сталкивался с непониманием, что депутатская деятельность — это, по сути своей, такая же общественная работа, за которую не платят зарплату. Был даже случай, когда мне в зону СВО пришло сообщение, что я получаю двойную оплату, но при этом в своем округе не появляюсь и ничего не делаю. Мол, не оправдал доверие избирателей. Сначала расстроился, однако, когда шел в Думу Владивостока, знал, что меня ждет. Это тоже испытание.
— То есть не жалеете, что ушли в политику?
— Ни разу не пожалел. Этим занимаюсь давно, первый раз пришел в политику в 25 лет, начинал баллотироваться в своем родном Дальнегорске, постепенно повышая свой уровень. На сегодняшний день больше 25 лет я занимаюсь общественной деятельностью в различных направлениях, в том числе в спорте, в работе с ветеранами, в различных социальных программах.
— Своим детям будете советовать идти по вашей стезе?
— Конечно, я учу их на своем примере. Только так можно стимулировать детей идти вперед, чего-то достигать, добиваться своих целей. В жизни практически как на войне. Если тебя в моменте надломил страх, ты не смог его перебороть, упал, лег и не можешь встать, ты можешь погибнуть. А подняться, побежать, найти укрытие — это страшно и тяжело, но необходимо, чтобы выжить.
Ступор бывает у всех, неважно, спортсмен ты, бывалый военный, так работает психика человека.
— Вам не бывает обидно, когда о вашем брате чиновнике отзываются исключительно в плохом тоне: мол, все как один взяточники и воры. Как вы думаете, улучшится ли когда-нибудь отношение простых людей к чиновному люду?
— Знаете, люди всегда будут так говорить. Если на все обращать внимание, нервов не хватит. Пусть говорят. В зоне СВО, когда узнавали, что я депутат, первый вопрос, который задавали: «Что ты тут делаешь тогда?» Всем было удивительно, кто-то думал, что я приехал за медалями, чтобы в политике было проще. Некоторые думают, что я в штабе отсиживался, пока их дети на передовой.
Переубеждать кого-то в чем-то бессмысленно, если у человека уже есть такие мысли, значит, он уже настроен отрицательно — зачем мне тратить свое время и силы на него? Даже когда показываешь результаты своих трудов, дел, которые совершаются абсолютно от души и демонстрируются не как хвастовство, а как пример, находятся злые языки, которые скажут, что это все ради пиара. Да, в 20 лет мне хотелось какого-то общественного признания, но в 25 я его по факту получил. А после 25 мне стало уже неважно, я делаю то, что считаю правильным.
— Глядя на ваш «послужной список», можно говорить, что Тарабарин строил карьеру осмотрительно и планомерно?
— Думаю, что к моей деятельности вообще неприменимо слово «карьера». Я ничего никогда не строил намеренно. Я с маленького северного города, где всегда была необходимость уметь постоять за себя, как мужчина, как человек, и делать это с определенной позиции намного проще, ведь тебя слышат и слушают. То, что сейчас называется карьерой, у меня шло само собой. Я пошел в армию, попал в очень хорошие войска, отслужил, полный сил и энергии поехал покорять Владивосток, где пошел в охранный бизнес с друзьями. И все одно за другое цеплялось: появилась Федерация кикбоксинга, где я стал вице-президентом в 24 года. Мы поднимали ее, улучшали: сейчас это одна из лучших федераций в стране.
На мой взгляд, карьера сама к тебе приходит, когда ты что-то делаешь. Тебя начинают находить люди, которым интересен ты, твоя деятельность, умения и навыки. Хочешь не хочешь — будешь развиваться.
Ни бани, ни спорта
— Из-за санкций и ограничений, введенных в отношении России, спортивные сборные команды РФ не допускаются к участию в различных международных соревнованиях, по итогам которых предусмотрены поощрительные выплаты. Как приморские кикбоксеры поддерживают форму?
— На самом деле у нас процесс как шел, так и идет. Мне удалось выстроить в крае такую систему соревнований, что с наступлением санкций у нас особо ничего не изменилось, а где-то даже увеличилось. Основные наши соревнования — это Кубок города Владивостока, Кубок Приморского края и Кубок Дальнего Востока — три этапа, которые всегда были и остались. Далее уже Кубок чемпионата России.
Но поскольку мы находимся в некотором отдалении от Москвы, а для результатов детям необходим соревновательный процесс, мы стали проводить и другие турниры. Почти в каждом городе края теперь есть своя федерация, которая проводит свои отборочные соревнования. По факту — формат олимпийской системы.
Были улучшены сами соревнования, качество их проведения, уровень, изменен подход. Появилось больше маркетинговой стратегии, различного мерчендайзинга: кепки, календари, футболки, реклама самих спортсменов. Так мы привлекаем внимание общественности и зрителей к нам, а также повышаем самооценку спортсменов, мотивируем их на дальнейшие победы. Это, соответственно, вызывает добрую зависть и заставляет других идти в спорт. Вроде конкуренция смешная и простая, но эффективная.
— В Приморье на развитие спортивной отрасли в 2024 г. предусмотрено 4,9 млрд рублей. Средства будут направлены на создание условий, обеспечивающих возможность гражданам систематически заниматься физической культурой и спортом, в том числе развитие инфраструктуры, а также на повышение конкурентоспособности приморских спортсменов на всероссийских и международных соревнованиях. Федерации кикбоксинга что-то перепадет из этого?
— Да, конечно. В этом году нам уже выделяли 1,5 млн рублей. Это не самые большие деньги, но за счет них мы можем улучшать соревновательные процессы, оплачивать аренду помещения, установку ринга, работу врачей, судей и прочее. В среднем одни маленькие соревнования обходятся от 300 до 500 тыс. рублей. А еще есть необходимость выезжать на соревнования, оплачивать транспорт, закупать инвентарь.
Государству выгодно нам помогать. Спорт — это опора страны, он помогает поддерживать порядок, прославляет РФ на мировой арене, воспитывает новое поколение граждан. В нынешней ситуации необходимо еще больше сил и времени уделять спорту, нашим ребятам, которые завоевывают награды. Налаживать связи с иностранными партнерами, прекрасная инициатива — «Дети Азии». Это узнаваемость края, туризм, новый опыт и дух соперничества для спортсменов.
Сейчас в большом спорте отсутствует слово «патриотизм», а это неправильно, не должны деньги быть основной мотивацией для побед. Следует воспитывать патриотизм в подрастающем поколении, инициировать новые проекты, акции добрых дел, учить молодежь сплоченности со школы. Сами спортсмены, добившиеся результатов, должны приходить в образовательные учреждения, говорить с ними, рассказывать о себе и своем опыте. Людям надо давать толчок, зажигать на новые свершения, быть наставниками для них, вести в жизнь.
— Сами-то вы продолжаете тренироваться?
— В данный конкретный момент нет, мне ввиду реабилитации нельзя ни в баню ходить, ни спортом заниматься. Но до СВО я регулярно тренировался. А иначе никак. Это как хорошая зависимость: две недели не тренируешься — и начинается буквально ломка, аж трясет, хочется выплеснуть энергию. Это такой образ жизни, когда подраться с кем-нибудь на ринге — радость.
Читайте также:
