То, что нынешние рыбодобывающие компании хотят получить от страны в пользование биоресурсы, но не думают о развитии страны, — противоестественно. Ведь это просто насос по перекачиванию денег из государственного кармана в личный. Даже при том, что нынешние компании получаемые от государства квоты не могут эффективно использовать. Это факт, поскольку это невозможно сделать на старых БАТМ. Сколько их не модернизируй, 50–60 тыс. вылова в год они обеспечить не в состоянии, как американские траулеры. Отсюда экономика, то есть и прибыль, и налоги.
То, что нынешние компании не смогли обеспечить решение ни одной государственной задачи, — тоже факт. Возьмите шире, не только судостроение, но и главную задачу обеспечения продовольственной безопасности — обеспечение потребления рыбы. Рыба недоступна населению, особенно у кого малый достаток. Посмотрел статистику ФАО: среднедушевое потребление у нас стало ниже, чем среднедушевое потребление в мире, которое в 2015 г. составило 20,2 кг на человека в год. У нас в 2015 г. — 18,5 кг, при медицинской норме в 22 кг. А в 1990 г. было 26 кг, если считать, как сейчас считают — вместе с головой, внутренностями и костями, то есть в живом весе. И рыба была доступна всем, минтай стоил 20 коп. за килограмм.
10% наименее обеспеченного населения сегодня у нас имеет уровень потребления рыбы на 25% ниже, чем в беднейших странах с дефицитом продовольствия. Позор! Эти 10% нашего населения потребляют рыбы всего 6 кг на человека в год, то есть меньше 20% медицинской нормы. О какой продолжительности жизни этой группы населения можно говорить?
Камчатка — богатейший рыбный регион, не чета по запасам Исландии, но с таким подходом, когда богатейшие биоресурсы никак не работают на регион, когда они элементарно не работают для развития прибрежных территорий, он Исландией не станет никогда. Исландская экономика, имея население всего в два раза меньше, чем на Камчатке, но уловы почти в пять раз меньше, чем на Камчатке, процветает на основе рыболовства, обеспечивая ежегодный экономический рост 7%, высокий уровень жизни населения с уровнем безработицы менее 2%. В основе этого — использование современного рыболовного флота, инновации в области глубокой береговой переработки биоресурсов, развитие смежных отраслей экономики, ВВП которых существенно превышает ВВП собственно рыболовства. Разница в том, что в Исландии государственное регулирование направлено на эффективное использование биоресурсов на благо всего населения, а не на благо узкой группы пользователей национальных биоресурсов.
Ведь за рубежом все самые эффективные квоты в прибрежных районах закрепляются только за прибрежными предприятиями, только с обязательной береговой переработкой. У нас же биоресурсы не направляются на обеспечение занятости населения и прибрежных территорий. Даже показателей таких нет. Вот за что нужно спрашивать с Росрыболовства и того же ВАРПЭ, которые опять поют дифирамбы об успешном отраслевом развитии. Выдавая за свои достижения о привлечении инвестиций под инвестиционные квоты, а фактически «квотах под киль», все то, чему они категорически сопротивлялись и с чем они боролись предшествующие 10 лет.
Тут впору говорить не об аукционах, а о государственной монополии на добычу минтая, сельди, краба, трески, палтуса — самых эффективных биоресурсов, за исключением прибрежной зоны, конечно. Средств будет вполне достаточно, чтобы и загрузить отечественные верфи, и цены установить для потребления на внутреннем рынке в три раза дешевле, чем сегодняшние, если они будут установлены на 20% выше себестоимости, и еще средства останутся для строительства современного флота для открытого океана. Там просто беда — переходят другим странам те миллионы тонн биоресурсов, в которые мы вкладывали свой труд, а государство — деньги.
