Александр Ролик: «Война с наркопритонами Владивостока уже началась»

Настольной книгой генерал-лейтенанту полиции Александру Ролику служит Уголовный кодекс. Ничего более дельного, что можно было бы применить в долгой и изнурительной битве с наркопреступностью, пока не написано. Есть еще служебная документация и ведомственный журнал «Наркомат», но это так, информация к размышлению для сотрудников спецслужбы, чаще прочих употребляющих слова «оперативная работа» и «выявление».

Со знанием дела

— Глядя на ваш послужной список, приходишь к выводу, что Александр Ролик строил карьеру планомерно, обстоятельства ему благоволили. Так сложилось и немногим более года назад, когда вы заняли генеральскую должность в Федеральной службе наркоконтроля. Могли предугадать это назначение?

— Ничего не прикидывал, ведь я, прежде всего, человек служивый. После упразднения органов налоговой полиции все ее сотрудники стояли перед дилеммой: что делать дальше? Нас — руководителей региональных УФСНП — собрали в Москве, рассказали о новой спецслужбе, организуемой на базе налоговой полиции и призванной противостоять наркоугрозе, и вновь создаваемой, в рамках МВД, структуре по борьбе с экономическими и налоговыми преступлениями. Борис Грызлов, в то время министр внутренних дел, предложил нашим специалистам перейти в систему МВД. При этом никто ни на кого не давил: переходи, и точка.

— Почему вы выбрали Госнаркоконтроль?

— Лукавить не буду — мне импонирует тот факт, что Виктор Васильевич Черкесов (председатель Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков. — Прим. ред.), как и я, в прошлом чекист. Между нами вскоре состоялась продолжительная и обстоятельная беседа, после чего было принято окончательное решение по моей дальнейшей службе.

— «Хозяйство» вы приняли нелегкое. Приморский край является и транзитным, и наркопроизводящим, в то время как большинство сибирских территорий являются исключительно транзитными.

— Взявшись за гуж, не говори, что не дюж! Был бы не уверен в собственных силах, давно бы снял погоны.

Что касается специфики, то здесь Америку открывать не пришлось — еще служа в органах госбезопасности и занимаясь проблемами борьбы с организованной преступностью, мне приходилось сталкиваться с вопросами противодействия и наркопреступности. К тому же я по образованию юрист, и мне хорошо известны все аспекты законодательства, регулирующего оборот наркотических средств.

С пролетарской ненавистью

— Как поступите, если узнаете, что кто-то из ваших близких или друзей приобщился к наркотикам?

— Не будучи наркологом, постараюсь все же вернуть человека на путь истинный.

— И с чего начнете?

— Есть специально разработанные методики, помогающие в общении с наркозависимыми людьми. Нужно прежде всего отвлечь от употребления наркотиков. Брать в руки палку и выбивать этот порок из человека — занятие бесполезное, потому что наркомания — это главным образом социальная болезнь, и существует много общественных факторов, влияющих на привязанность человека к наркотикам. Необходим комплекс мер, чтобы вернуть наркомана к нормальной жизни. К сожалению, это не всегда удается.

— Недавно ваши подчиненные довели до суда дело о содержателях наркопритона в Находке. Не считаете ли это весьма скромным результатом?

— Видимо, до вас не дошла информация о более масштабных операциях, проведенных нами как самостоятельно, так и совместно с коллегами из других правоохранительных органов, прежде всего приморского управления ФСБ. Мы перекрыли несколько каналов поступления крупных партий наркотиков в Приморье. Это героин, который предназначался для дальнейшей транспортировки в Японию. Гашиш, на протяжении нескольких лет ввозимый из Амурской области. Провели успешные операции против цыганских наркобаронов в Артеме и Уссурийске, пресекли втягивание военнослужащих в употребление наркотиков и факты ввоза из КНР в массовом порядке лекарственных препаратов, содержащих наркотические и сильнодействующие вещества, ликвидировали крупные плантации наркосодержащих растений.

Кстати, наркопритоны, ликвидацию одного из которых вы сочли достижением «скромным», представляют повышенную общественную опасность. Содержание притона организованной группой наказывается лишением свободы от трех до семи лет. Именно в этих злачных местах втягивают людей в употребление наркотиков, планируют такие преступления, как кражи, грабежи, разбои, убийства. Именно сюда транзитом поступают наркотики. Подчеркну, что судебный прецедент в Находке — первый на территории Дальнего Востока.

— Объявят ли войну наркопритонам в краевом центре?

— Она уже началась. На сегодняшний день нами возбуждено семь уголовных дел аналогичной направленности. Три из них направлены в суд. Для нас эта задача остается приоритетной повсюду в Приморье.

— Места в городе, где можно купить наркотик, известны всем окрестным жителям. Почему туда никак не зарастет народная тропа?

— Эти так называемые ямы, где можно заплатить деньги и приобрести «дозу», мы тоже ликвидируем со всей «пролетарской ненавистью». С начала прошлого года по нашей инициативе по всему Дальнему Востоку проводится операция «Яма». Практически ежедневно мы такие преступления выявляем, затем подозреваемых лиц привлекаем к уголовной ответственности и направляем дела в суд.

Надо отметить, что очень много информации мы получаем не только из оперативных источников, но и по телефону доверия. Каждый день на мой стол кладут от трех до десяти таких сообщений, а за минувший год их было около 400.

— Видимо, граждане ожидают быстрого реагирования с вашей стороны?

— Понять людей можно, однако почти в 40 процентах случаев информация не находит подтверждения. Дело в том, что иные недобросовестные граждане пытаются использовать наши возможности для сведения счетов с соседями, с которыми у них сложились неприязненные отношения.

Быстро реагировать порой не удается и потому, что некоторые «точки» оснащены приборами видеонаблюдения, сигнализацией, наружными постами безопасности, железными дверьми. Плюс конспирация: хозяева продают товар как правило только тому, в ком они уверены. Поэтому нам приходится использовать весь арсенал оперативных сил и средств, чтобы задокументировать преступление — то есть зафиксировать факт продажи наркотика. Ведь просто так с обыском не приедешь. Даже сумев проникнуть внутрь помещения, можно уйти ни с чем. Продавцы тут же выбрасывают зелье в унитаз...

В то же время я согласен, что пока наша работа по этому направлению не столь результативна, и мы будем ее последовательно наращивать совместно с коллегами из УВД.

С жест(о)костью

— Что вы думаете о таких методах борьбы с распространителями наркотиков, как в Китае, где преступников ставят к стенке, и в Екатеринбурге, где крепыши из ОПС «Уралмаш» вершат самосуд в цыганском поселке, а страдающих от ломки наркоманов запирают в подвалах?

— Жестокость мер никогда не приводит к искоренению преступности. Наказание должно быть жестким, но не жестоким. И методы борьбы с людьми, распространяющими наркотики, должны быть такими же. В том же Древнем Китае хоть и суров был закон, скажем, в отношении воровства — за это отрубали руку, все равно воровали прямо на месте казни.

— Вы сторонник мер репрессивных или воспитательных?

— И тех и других. Я поддерживаю позицию, неоднократно высказанную руководителями Федеральной службы наркоконтроля. Прежде всего необходимо пропагандировать здоровый образ жизни. При этом ужесточать борьбу с распространением наркотиков, уменьшая их предложение, и одновременно усиливать контроль наркозависимых лиц.

На мой взгляд, необходимо восстанавливать систему принудительного лечения злостных наркоманов. Целесообразно сочетать репрессивные меры против тех лиц, которые осуществляют сбыт наркотиков, меры административного принуждения по отношению к тем, кто употребляет наркотики в нарушение действующего законодательства, и в то же время задействовать широкий спектр профилактических мер социальной направленности.

БЛИЦ

— Среди адвокатов есть бывшие сотрудники отделов по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Это осложняет вашу работу?

— Нет, всего лишь требует постоянного повышения профессионализма и уровня знаний.

— Как часто берете в руки оружие?

— Раз в месяц, в тире. Бывает, стреляю из личного ПМ на «отлично».

— Главное качество наркополицейского?

— Надежность.

— Самый экстраординарный случай в работе?

— Выявление оборотня в наших рядах. Взяли с поличным при передаче взятки. Операция далась нелегко, прежде всего в моральном отношении.

— Когда смотрели его личное дело, внутри не екнуло?

— А как же — у человека семья осталась. Но ничего не попишешь: преступил закон — неси наказание.