Кризис расширяет экономическую базу криминала. И даже там, где положение не ухудшается слишком резко, ментально общая атмосфера стресса и недоверия к государственным институтам, нарастающего в периоды кризиса, помогает преступности рекрутировать значительные активы.
Дальневосточный регион объективно находится в зоне повышенных противоправных рисков: низкая плотность населения, наличие депрессивных территорий, слабое материальное обеспечение правоохранительных органов, отсталость и провинциальная нерасторопность судебной и в особенности судебно-исполнительной системы. Все это, как и многое другое, не позволяет правоохранительной системе работать здесь эффективно даже в относительно благополучные периоды.
Читайте также:
Сказывается и правовой нигилизм людей, воспитанный тем, что в предыдущие годы они оставлялись властью один на один с проблемами. Свою негативную лепту внесло и кривобокое выстраивание «властной вертикали», фактически подавившей инициативы самоорганизации населения и бизнеса на местном уровне. А командовать каждой дверной ручкой в ручном режиме из столицы никакая власть по определению не способна. То же самое можно сказать и о бизнесе, значительная часть которого сейчас управляется из Москвы собственниками, успевшими «оторваться» от дальневосточной реальности. Эта дистанция открывает дополнительные возможности для злоупотреблений «на местах».
Такое «разрыхление» инициативы и власти приведет к тому, что примерно 8–10% активов региональной экономики так или иначе окажется под контролем криминальных элементов. И давайте быть честными: рост этой доли ограничивает вовсе не бдительность органов и законопослушность населения, а лишь тот факт, что у криминала просто не будет средств на захват чего-то большего: там у него тоже кризис.
Какие отрасли, предприятия наиболее уязвимы в данной ситуации? В первую очередь непроизводственный сектор, там, где оборачивается больше «живых» денег и труднее сохранять контроль: финансовые услуги населению и малому бизнесу.
Банк России, увы, и в прежние-то периоды весьма вяло отрабатывал вызовы кризисов, а в последнее десятилетие открыто играет против рубля, фактически посылая четкий сигнал: в сфере финансов Россия – «гуляй-поле». Политика «денежного голодания», проводимая регулятором под лозунгом «таргетирования инфляции», ровным счетом ничего не дала в борьбе с инфляцией, но зато создала поистине тепличные условия для теневого финансового сектора, фактически легализовав всю цепочку ростовщичества: от пресловутых микрофинансовых организаций с их бандитскими процентами до коллекторских агентств, обслуживающих организованную преступность.
Розничная торговля и сфера услуг населению первыми находятся в зоне рисков местного криминального передела, особенно там, где традиционно существует дефицит предложения, например, услуги автостоянок.
Читайте также:
Производственный сектор в большей степени защищен от криминогенных рисков, но и там уровень безопасности определяется скорее амбициями рейдеров, нежели собственной устойчивостью предприятий. Беспрецедентный по масштабу террор, развязанный силовыми структурами против хозяйственных руководителей в последние годы, когда людей без суда годами держат под следствием по надуманным обвинениям, фактически подавил здесь всякую инициативу и способность к самостоятельному маневру. Это при том, что в сырьевом, лесном, сельскохозяйственном секторе, в строительстве объективно высоки сугубо технологические риски, преодоление которых во многом держится на способности лидеров принимать энергичные решения.
Может ли случиться, что предприятия в условиях нехватки оборотных средств будут вынуждены обратиться к ОПГ за деньгами? Центробанк, работающий исключительно в интересах крупных сырьевых монополий, поставил большинство предприятий российской экономики перед дилеммой: либо умирать по законам родной страны, либо выживать, их нарушая. Как будут вести себя те, кто решил выжить, – нарушать закон самостоятельно или в партнерстве с криминальными авторитетами – это уже детали. Важно понимать, что такая политика проводилась и до кризиса, негативный эффект от нее имеет долгосрочный характер.
Кризис – не более чем повод обратить внимание. В любом случае мы имеем по сути патовую ситуацию: борясь с преступностью в одном месте, государство фактически стимулирует ее возникновение в другом, принуждая законопослушных граждан к противоправному поведению. В таком раскладе организованной преступности остается лишь выбирать себе преемников из числа «добропорядочных соискателей».
Если фирмой заправляет бандит, то его номинальная доля в капитале – это вопрос абстрактной математики, в реальности он управляет всей компанией. И даже если 90% акций принадлежит «честным гражданам», они все равно будут его поддерживать, просто чтобы не потерять свои капиталы.
Так что цифра 8–10% – это доля теневых активов всей экономики в целом. Другое дело, что возможно «внешнее управление», без непосредственного завладения бизнесом: путем монопольного манипулирования на локальных рынках, переманивания ключевых работников, проведения различных акций устрашения и т. д. Мафия креативна.
Читайте также:
Стоит ли говорить о симбиозе легального и криминального бизнеса в данной сложной ситуации? Да. Предпосылок и механизмов такого симбиоза создано предостаточно. Кризис лишь ускорит то, что выстраивалось прежде. Хотя возможно, что на каких-то предприятиях антикриминальный иммунитет будет поддерживаться самой структурой бизнеса и технологиями его управления: энергетика, транспорт, крупные компании с иностранным капиталом. Но и здесь самонадеянность неуместна.
В истории России есть весьма показательные примеры. Достаточно вспомнить, как известный революционер-большевик Леонид Красин, будучи в дореволюционные годы директором российского филиала германского концерна «Сименс» (нынешний завод «Электросила»), в свободное от работы время руководил террористическим боевым крылом РСДРП, организуя наезды на конкурентов и выбивая выгодные госконтракты для своих берлинских хозяев, за что, разумеется, был очень уважаем в «Сименсе». А при советской власти Красин стал министром внешней торговли СССР. В нашей стране все возможно.
Есть ли предпосылки к тому, чтобы знаменитые китайские триады приобрели больший экономический вес в Приморском крае? Если кризис пройдет слишком глубоко, то в китайском нам всем суждено подковаться. И не стоит наивно надеяться, что, раз «граница на замке», то нам ничего не угрожает. В нынешний век глобализации рынков и тотального проникновения средств электронных коммуникаций, «виртуальных денег», «чипизации» всего и вся, прежняя атрибутика татуировок и клановых ритуалов не актуальна. Платить будут все, даже не подозревая кому. И для этого вовсе не обязательно заводить «личный кабинет» на сайте триады.
