На сегодняшний день мировые рынки насчитывают 12 наименований криптовалют, самые популярные из которых – Bitcoin и Ethereum. Теоретически каждый экономический агент может создать свою собственную криптовалюту и уйти таким образом от фиатных денег.
Количество криптовалют уже сегодня в десять раз превышает количество официальных типов денежных единиц, выпускаемых всеми государствами мировой финансовой системы. К 2030 г. их численность может вплотную приблизиться к числу домохозяйств в первой десятке промышленно развитых стран, население которых, вполне возможно, уже в этом поколении будет иметь «собственный криптобанк» в каждом домохозяйстве.
Математический алгоритм, обслуживающий транзакции биткоинов, построен таким образом, что их эмиссия окончательно остановится в 2140 г., после чего фактическую стоимость «монет» будет определять исключительно ее биржевой курс. Всего в мире сейчас обращается более 2000 различных криптовалют. Эмиссия криптовалюты происходит децентрализованно серверными узлами вычислительных сетей, рассчитывающими сложность для каждой цепочки транзакций.
В первый момент обращение криптовалюты ограничивается пространством сделок с товарами, изначально оцененными только в криптовалюте: программное обеспечение, коммуникационный трафик и т. д. Но со временем появляется механизм обмена между криптовалютой и фидуциарными деньгами (долларами, евро и т. д.), расширяющий пространство операций на реальные рынки.
Криптовалюта – это «идеальные» деньги: не имея никаких других функций, кроме платежных, их цена в точности равна стоимости обращения, а ограниченный объем выпуска по определению наделяет их дефляционными свойствами: при ограниченном предложении и неограниченном спросе криптовалюта будет только дорожать. На этих обстоятельствах основана критика криптовалют – многие видят в ней угрозу мировой финансовой системе. Отчасти критика не лишена оснований.
Но перспективы у криптовалюты есть, хотя пока и в некотором смысле размытые. Например, цифровые деньги уже сегодня формируют новые инструменты прямого влияния на материальную экономику: от сугубо монетарного пространства происходит переход к пространству «смарт-контрактов» (основанных на математической теории «умных» контрактов), самоисполняемых по своей природе, без вмешательства человека.
Основная идея «умных» контрактов заключается в том, что многие типы условий контрактов – обязательства, конфиденциальность, раскрытие, спецификация прав собственности и т. п. – можно реализовать с помощью оборудования и программного обеспечения, с которым мы имеем дело. Пример из окружающей жизни: торговый автомат – предшественник «умных» контрактов.
Впрочем, влияние это не безгранично, и скорее надо говорить все же о взаимопроникновении и взаимозависимости, способных порождать новые эффекты. Одним из примеров такого взаимопроникновения является энергетическая стоимость «цифровой экономики». Уже сейчас энергопотребление мощных дата-центров, обслуживающих, например, поисковые сети «Гугл» и «Яндекс», сопоставимо с аналогичными параметрами крупных индустриальных предприятий. Это привело к феномену цифрового лофтинга индустриальных территорий, когда площадки металлургических комбинатов, ставших нерентабельными, расчищаются от литейного оборудования, и к освободившимся от нагрузки энергосиловым кабелям подключаются процессорные стойки дата-центров – их рентабельность сейчас на порядки выше.
В самой ближайшей перспективе это может произойти и на уровне домохозяйств. Сейчас энергопотребление и выделяемая в ходе работы тепловая мощность одного блока стандартного биткоин-майнера находится в пределах нескольких киловатт. По мере роста «сложности» криптокода мощность будет расти, что делает такое устройство вполне конкурентоспособным заменителем традиционных отопительных приборов. Частные объявления о подобной перестройке системы отопления домов уже появляются.
