Жители Владивостока оставили немало своих соболезнований в Книге памяти в связи с убийством экс-премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Много лет назад россияне также выражали свои сожаления, но уже со смертью другого бывшего главы правительства – князя Ито (на фото).
К 1910 г. Япония лишила Корею ее самостоятельности и превратила некогда независимое королевство в свой протекторат, поставив во главе генерал-резидента Ито Хиробуми. И отнюдь не планировала останавливаться на достигнутом, а вынашивала планы полной аннексии Кореи.
Ито Хиробуми был самураем, учился в Англии, служил переводчиком императора, был Министром внутренних дел Японии, присоединил к империи острова Рюкю. Много лет был премьер-министром Японии. На момент убийства он являлся председателем Тайного совета при императоре. И способствовал реализации имперских планов японцев.
Но не все в Корее предпочитали смириться с этим и продолжали борьбу за свои права, за независимость Кореи, создавая революционные, партизанские отряды Армии справедливости – Ыйбён.
Одним из руководителей такого отряда был Ан Джунгын, вынужденный под ударами японцев в 1907 г. перейти пограничную реку Туманган и поселиться в Приморье. Здесь он вступил в Ассоциацию образования молодежи великой Кореи и участвовал в драках с прояпонскими корейцами, повредив в одной из таких схваток ухо. Позже он стал инспектором Ассоциации в Новой Деревне и включился в работу Владивостокского главного повстанческого комитета.
Летом 1908 г. Ан, собрав 300 человек, перешел Туманган и напал на японский пограничный гарнизон. Затем его отряд принял участие еще в четырех сражениях, но был разбит, и Ан Джунгын вновь был вынужден вернуться в Россию.
В январе 1909 г. Ан Джунгын вместе с 11 приверженцами на российской стороне в Яньчихэ (ныне – Краскино) создал антияпонский союз. 2 марта 1909 г. на развилке дорог, ведущих в Корею, Китай и вглубь российской территории, возле деревни Яньчихэ, члены союза совершили обряд инициации: каждый из 12 человек отрезал себе фалангу безымянного пальца левой руки и кровью написал свое имя на флаге Кореи.
Ан тоже кровью вывел четыре иероглифа: «Независимость Кореи». Все вместе прокричали «Да здравствует независимость Кореи!» и поклялись не щадить своих жизней для ее достижения. Новый союз стал называться Союзом отрезанного пальца.
Узнав, что планируется приезд Ито Хиробуми в Харбин, Ан Джунгын вместе с пятью сообщниками решили убить его, для чего собрали денег, приобрели три браунинга, сделали насечки на пулях и отправились в Китай.
Узнав точное время прибытия Ито в Харбин, Ан Джунгын заранее отправился в привокзальное кафе, где два часа ожидал поезда, попивая кофе. После чего, приказав сообщнику Лю Тунхану ждать его в карете в 500 метрах возле станции, отправился на перрон, где и произвел свои роковые выстрелы.
Встречать прибывший из Дальнего поезд на вокзал Харбина прибыл сам министр финансов России Коковцов, оставивший подробные воспоминания о случившемся: «Князь Ито горячо и крепко пожал мне руку. Я собирался было отойти в сторону, чтобы дать ему более свободное место пройти к своим соотечественникам, как в эту самую минуту, около меня, раздалось несколько – три или четыре – глухих ударов, как бы хлопушки, и Князь Ито стал падать прямо на меня.
Я не успел поддержать его вполне, и он упал бы на пол, если бы не подбежал следовавший за мною по пятам мой курьер Карасев, который поддержал его вместе со мною. Раздалось еще несколько выстрелов, толпа ринулась в сторону стрелявшего, адъютант генерала Пыхачева Ротмистр Титков сбил его с ног и сдал чинам жандармского полицейского надзора дороги.
Многие побежали через рельсы дороги, прочь от места катастрофы, и в числе их, я видел, бежали оба китайских генерал-губернатора, подобравших длинную свою одежду. Мы подняли на руки Князя Ито (я взял его под плечи, Карасев за ноги, подошло еще несколько человек, бережно поддержавших кто со мною за плечи, кто за средину тела), и мы понесли его к его вагону, из которого менее чем за час перед тем он вышел веселый и улыбающийся.
С другого конца вагона внесли туда же раненого в ногу одного из его спутников – Танаку, и мне сказали, что он ранен тяжело в ногу, и консул Каваками, и еще один японский чиновник из свиты Князя Ито. Вошел доктор, осмотрел раны и сказал, что по первому впечатлению положение безнадежно, так как две раны нанесены в полость сердца и пульса почти не слышно.
Я вышел из вагона. Пришли мне доложить, что преступник арестован и содержится под усиленным караулом в помещении жандармского надзора на самом вокзале, что допрос его следователем и прокурором окружного суда уже начат и он назвал свое имя, заявивши, что он кореец, убил князя Ито совершенно сознательно, потому что по его распоряжению как бывшего генерал-губернатора Кореи неправильно были осуждены и казнены члены его семьи.
Вскоре из вагона вышел кто-то из японских спутников и сказал, что князь скончался. Я вошел в вагон. Тело князя было положено на раздвинутый обеденный стол. Выражение лица было совершенно спокойное и не носило следов страдания. Поклонившись праху, я вышел из вагона. Я съездил в магазин Чурина, выбрал лучший, который оказался там, металлический венок с фарфоровыми цветами, и ровно в половине 12-го утра, в сопровождении того же генерала Афанасьева, который привез покойного Князя Ито, тело его покинуло Харбин».
Тело Ито Хиробуми прибыло в Далянь в ночь на 27 октября и было перевезено в больницу. В морге больницы в него ввели антисептик формалин и заклеили три пулевых отверстия пластырем. Затем тело было помещено в гроб, присланный императором Японии. В Японию оно было доставлено 1 ноября. Туда же были доставлены и венки от русских и китайских властей, с почетом принятые японским караулом на пристани.
Задержанный убийца был доставлен в дежурную комнату на вокзале Харбина и обыскан. При обыске у него обнаружили «1 рубль денег и запасную обойму к револьверу «браунинг» с 7 разрывными патронами – такими же, как и единственный патрон, оставшийся в стволе револьвера (неиспользованный)». Было выяснено имя убийцы – Ан Джунгын – «кореец, 30 лет, католик, из окрестностей Гензана, прибывший в Харбин через Владивосток – Фусан с целью убить князя Ито за то зло, которое тот причинил Корее».
Прокурор Пограничного окружного суда К. К. Миллер, руководивший следствием по этому делу, сделал вывод о том, что все выпущенные Ан Джунгыном пули «благодаря сделанным на них нарезкам, обратившим их в разрывные, остались в теле пострадавших; в противном же случае, то есть если бы эти пули не были разрывными, то они, ввиду близости расстояния, на котором производились выстрелы, произвели бы, без сомнения, сквозные поражения, а следовательно, те из них, которые были направлены в князя Ито, несомненно, попали бы, пройдя навылет, в шедшего рядом с князем статс-секретаря Коковцова».
Когда Ан Джунгына уводили на вокзал, он три раза крикнул на русском (как на языке, по его словам, «наиболее понятном людям мира»): «Корея, ура!»
Ан Джунгын был выдан российскими властями японцам, которые, продержав его в подвале консульства в Харбине два дня, отправили в Люйшунь (Порт-Артур) и поместили в построенную еще русскими тюрьму, где он был приговорен к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение на 144-й день его нахождения в тюрьме Люйшуня – в день с такой же порядковой цифрой, как и день убийства Ито Хиробуми, – 13 марта 1910 г., в том же часу, что и было совершено это преступление.
В завещании Ан Джунгын просил похоронить его в парке в Харбине, а после освобождения Кореи перенести его прах на родину. Однако в получении тела семье было отказано. Опасаясь, что тело казненного патриота может служить символом антияпонского сопротивления, его похоронили возле тюрьмы, сравняв с землей само место погребения.
Уже в наше время власти Южной Кореи, основываясь на свидетельствах дочери тюремщика, пробовали найти тело, но безрезультатно. После себя Ан оставил в тюрьме много каллиграфических свитков, которые писал, коротая время, и подписывал, ставя вместо печати отпечаток своей руки с отрезанным пальцем. Этот отпечаток сегодня является символом независимой Кореи.
В 1910 г. Общество японских граждан Харбина в специальной мемориальной комнате харбинского вокзала установило бюст убитого Ито Хиробуми, а само место покушения было огорожено решеткой, став сакральным местом поклонения. Со временем все это было ликвидировано, а в 2014 г. власти КНР уже открыли на вокзале мемориальную комнату Ан Джунгына, считающегося в Китае одним из лидеров антияпонского движения на континенте. Непосредственное место убийства также отметили специальным знаком.
В Японии же Ан Джунгын до сих пор считается убийцей-террористом, в связи с чем японский МИД выразил официальный протест КНР по поводу открытия этой комнаты. В 2000-х памятники Ан Джунгыну были установлены во Владивостоке и Уссурийске, а на месте, где 12 человек принесли свою клятву кровью, был разбит мемориальный комплекс «Клятвенное место Корейского патриота Ан Джунгына и 11 его соратников». Причем установка всех этих памятников также вызвала неудовольствие японских официальных властей.
Страсти по Ан Джунгыну не утихают до сих пор. По-прежнему ищут и его тело. Считается, что у японцев имеются документы о точном месте захоронения, но они предпочитают хранить молчание.
Юрий УФИМЦЕВ
