 |  |
|
Америка: шпион
Гражданин США греческого происхождения Альфред Саррант с 1940 по 1950 г. работал в США над созданием секретных самолетных радаров в форте Монмаус, системы управления циклотроном для Корнельской ядерно-физической лаборатории. Будучи коммунистом, сочувствовал СССР, копировал все материалы своей работы и с 1944 г. передавал в Москву чертежи американских секретных военных разработок. Так, не без его помощи осенью 1944 г. НКВД получил схемы первого в мире радара. В шпионской сети НКВД в Америке Саррант был известен как Hughes.
Когда в июле 1950 г. Юлиуса Розенберга и его жену арестовали по подозрению в атомном шпионаже в пользу Советского Союза, Саррант был допрошен ФБР, отпущен и через три дня исчез. По подложному паспорту перебрался в Мексику, где его спрятали дружественные СССР поляки. Затем он пешком перешел в Гватемалу, а оттуда на самолете был отправлен в Польшу. Из Польши Сарранта отправили в Москву, где ему в целях сокрытия местонахождения и конспирации дали новое имя — Филипп Старос. Вскоре Староса отправили в Чехословакию, где он пять лет занимался разработкой систем противовоздушной обороны.
Питер: разработчик
В 1955 г. Хрущев пригласил Староса в СССР, где ученый возглавил конструкторское бюро электронной техники. Старосом был создан первый в мире персональный компьютер УМ-1, и ученый по праву считается отцом российской микроэлектроники. Первый в мире PC — Управляющая машина УМ1-НХ — весил 65 кг, потреблял 100 Вт, состоял из 8 тыс. транзисторов и примерно 10 тыс. резисторов и конденсаторов. Во время испытаний проработал без сбоев в течение 250 часов. Разработчик машины был представлен публике как «товарищ Филиппов».
Только через пять лет, когда Старос получил Государственную премию, в советской прессе было объявлено, что именно он является разработчиком машины УМ1-НХ. (НХ — это аббревиатура Никита Хрущев.) Он также разработал электронные системы для управления АЭС, космической промышленности, подводных лодок и военных ракет. Компьютеры Староса устанавливались на подводные лодки серии «Клио», которые до сих пор используются в КНР, Иране и Индии.
Старосу принадлежат идея и разработка плана создания советской Силиконовой долины — Зеленограда: именно он забил первый колышек при закладке этого научного центра. Старос вошел в список 20 ведущих изобретателей СССР наряду с Королевым и Туполевым. В то время он получал 700 руб. — на 150 «рэ» больше, чем замминистра всей электронной промышленности СССР.
Министр электронной промышленности СССР Шокин как-то заметил Старосу: «Филипп Георгиевич, мне кажется, что у вас возникла странная фантазия, будто вы являетесь создателем советской микроэлектроники. Это неправильно. Создателем советской микроэлектроники является Коммунистическая партия, и чем скорее вы осознаете этот факт, тем лучше будет для вас». Этот факт Старос осознал, уволился отовсюду и уехал во Владивосток.
Владивосток: мозговед
Последние годы своей жизни Старос провел во Владивостоке, работая в Институте автоматики и процессов управления Дальневосточного научного центра АН СССР (ИАПУ), куда ему предложил поехать известный академик Петр Капица, обещавший помощь своего брата Андрея Капицы, возглавлявшего ДВНЦ. Во Владивостоке Старос возглавлял Отдел искусственного интеллекта ИАПУ, где занимался исследованиями в области искусственного интеллекта, реализуя свою идею создания искусственного кристаллического мозга.
В качестве основного «строительного» материала он выбрал кремний: потому что технология кремния была наиболее разработана и наилучшим образом подходила для массового производства искусственных мозгов. «Разумеется, — говорил Старос, — кристаллический мозг никогда не станет полным аналогом живого человеческого мозга, как самолет не есть полный аналог птицы, но в своих основных функциях, в способности решать сложные и даже творческие задачи он может приближаться к своему прототипу весьма близко, а кое в чем (например, в быстродействии) даже превосходить его».
У нового отдела было много проблем, Старосу всячески старался помогать Виктор Горчаков, тогдашний секретарь парткома ДВГУ, в помещении которого сначала ютилась лаборатория ученого. К тому же Старос собирался открыть в ДВГУ кафедру физической направленности и подбирал для нее подходящие кадры.
По воспоминаниям коллег, Старос был человеком небольшого роста, с легкой, ладно скроенной фигурой, с курчавой, начавшей седеть шевелюрой и жесткой щеточкой усов под характерным мясистым носом. Его темно-карие, чуть навыкате глаза смотрели внимательно и цепко. От него исходила странная магическая сила, которая заставляла верить, что этот человек сумеет добиться того, чего захочет. И он добивался. Люди и оборудование прибывали, тематика исследований становилась все шире, но помещений в ИАПУ по-прежнему не было, и лаборатория разместилась на территории школы-интерната № 2, директор которой Николай Дубинин, народный учитель СССР, новатор и романтик, физик по образованию, приютил академическую науку. В подвалах интерната разместились электронный микроскоп, пара напылительных агрегатов, несколько лазеров и доставленная из Франции сверхвысоковакуумная установка фирмы «Рибер», а затем и вторая установка этой же фирмы.
Вскоре Старос стал заместителем директора ИАПУ, согласившись на эту должность в надежде, что это поможет ему стать членом-корреспондентом академии. Он понимал, что, несмотря на все его былые заслуги, только обретя статус члена академии, сможет по-настоящему развивать то направление, ради которого приехал на Дальний Восток. Ситуация стала особенно острой, когда А. Капицу «ушли» с поста председателя Президиума ДВНЦ, и на его место прибыл из Магадана академик Н. Шило, крупный геолог, специалист по золоту.
Посетив лабораторию Староса, выслушав его соображения по созданию искусственного интеллекта и увидев вакуумные установки, в которых можно напылять любые материалы, академик посоветовал заняться... золочением ложек. «Я недавно был в Японии, — сказал он. — Там достигли в этом деле большого прогресса». — «Да-да, — вежливо ответил Старос. — Мы обязательно подумаем над этим. Но вообще-то девяносто процентов мирового золота идет на нужды электронной промышленности».
«Наш директор был выдающимся человеком, — говорили о нем сослуживцы. — Он был не только хорошим ученым и очень сильной личностью, его окружал также ореол американца. Кроме того, у него были связи на очень высоком уровне. Он знал Дмитрия Устинова, который позже стал министром обороны, он знал некоторых сотрудников ЦК КПСС, людей из КГБ». Американское прошлое мешало Старосу, но связи и заслуги позволили ему стать членом Президиума ДВНЦ и выдвинуться на должность члена-корреспондента.
В Москве во время выборов в члены-корреспонденты 12 марта 1979 г. он скончался на руках у друзей, в машине, мчавшей его по Ленинскому проспекту в академическую больницу. Его последними словами было удивленное восклицание: «Ребята! Я теряю сознание...».
Американцы смогли идентифицировать глубоко засекреченного Староса — Сарранта только четыре года спустя после его смерти.
Эти и другие материалы будут опубликованы в планируемой к выпуску книге «Восточный щит России. Государственная безопасность в Приморском крае. 1918 — 2008».
